Дом, который снесли

В любом возрасте всегда приятно ощущать себя ещё ребёнком, когда есть кто-то старше тебя, умнее, опытнее, который расскажет о прошлой жизни, об интересных событиях, похвалит тебя или пожурит любя, внимательно и участливо выслушает, нежно, по-матерински обнимет в трудную минуту. Таким «кто-то» и были для ТонечкиЗлата Матвеевна и Дина Матвеевна или просто Злата и Дина, как она называла их за глаза, искренне обожая. Дружба их продолжалась уже почти двадцать пять лет, с тех самых пор, когда Злата ещё работала музыкальным работником в детском саду, куда ходил единственный сын Тонечки Серёжа.

* * *

– Тоня, ты когда вернёшься, ждать тебя к ужину или самому поесть? – муж Тонечки, Илья Львович, худощавый и заметно полысевший, шестидесятитрёхлетний доцент сидел за письменным столом, перед ним были разложены исписанные листы, стопки тетрадей с конспектами; чуть приподняв голову он вопросительно посмотрел поверх очков с толстыми линзами на всё ещё изящно изогнутую спину жены, надевавшей в коридоре сапоги, и не получив ответа, снова углубился в чтение очередного студенческого реферата. Он прекрасно относился к Злате и Дине, уважительно к их возрасту и понимал, что жена не зря поддерживает дружбу с этими милыми старушками. С ними ей было интересно. Но сам, познакомившись и побывав у них пару-тройку раз много лет назад, в дальнейшем не счёл нужным тратить своё драгоценное время на женские посиделки, Тонечка никогда его и не уговаривала, но всё же сегодня утром сделала очередную попытку скорее для проформы:

– Может всё-таки поедешь? Они так рады будут! У Златы вчера был День рождения, к ним и Юра должен подъехать…

– Не, не, не… без меня. У неё ж не юбилей?! Привет и поздравления передавай, никак не могу – к завтрашнему семинару ещё столько работ надо проверить, нетронутой целая группа осталась, я и так не успеваю!!! Извинись. Тонечка обиженно укорила:

– Ну и зря, мог бы сделать исключение, у них каждый день юбилей, ни то, что год. Кстати! Вот Дине через месяц восемьдесят, ловлю на слове, пообещай!

– Хорошо, хорошо, посмотрим, – и он встав из-за стола поцеловал жену в щёку и закрыл за ней дверь.

* * *

Первым как всегда приехал Юра с двумя букетами роз: тёмно-красных для Златы и нежно- кремовых для Дины, всегда по семь штук. Протянул имениннице красивый пакет с подарком, Дине торт и сам отнёс на кухню сумку полную продуктов.

– Юрочка, ну зачем ты, у нас всё есть, – нараспев пожурила племянника Злата и сгорая от любопытства, которое не утрачивается с годами, а у её артистической натуры оставалось весьма ещё обострённым, пошла смотреть содержимое расписного пакета к себе в маленькую комнату.

Дина копошилась как обычно на кухне, волнуясь ничего ли не забыла выставить из холодильника на стол. Юра поцеловал её в щёку и покачав уже седой, но всё ещё с густой львиной шевелюрой крупной головой, ласково констатировал:

– Динуля, ну ты никогда так и не отдыхаешь, сегодня небось ещё и не присела, – он называл так Дину с самого детства, на что Злата немного обижалась, она была для Юры всегда только «тётьЗлат», что опять же таки подчёркивало её возраст, – дай я тебе помогу, – он начал раскладывать привезённые продукты на стол и в холодильник, попутно спрашивая о её и о Златином здоровье, рассказывая кое-какие события из своей жизни, жалуясь на невнимательность старших дочерей, на разгильдяйство сына- школьника, на участившиеся гипертонические кризы жены, возмущаясь и сетуя на нашествие непрофессионалов на работе. Он обычно подробнее рассказывал обо всём молчаливой Дине, которая всегда внимательно его слушала и никогда не перебивала. Это была и ещё одна причина небольшой ревности Златы – Юра был для них обеих единственным светом в окне, любимым и самым дорогим их сокровищем, особенно когда они постарели. Он всегда их любил, но с возрастом и особенно, когда он похоронил своих родителей, его больше стало тянуть к теплу и нежности родной крови двоюродных сестёр его матери. Их ненаглядному мальчику уже исполнилось шестьдесят, увы, для них он навсегда так и остаётся Юрочкой. Назвать его ни то что Юрием, а даже Юрой ни у одной не поворачивался язык.

– Юрочка, а что же Аня не приехала? – поинтересовалась Дина, выкладывая мацу на небольшое, плетёное из соломки, блюдо, – опять давление?

– Так я же и говорю – криз за кризом и в больницу не хочет, такая упрямая! Она вам привет передавала…

– Дина, посмотри, что он придумал!!! Это же надо, какая прелесть!!! Такой аромат!!! Это ты из Парижа привёз? – счастливая Злата улыбаясь и благоухая только что открытым французским парфюмом, вошла на кухню и выложила прямо на стол средь селёдочницы и тарелок с колбасой и сыром раскрытый полиэтиленовый пакет с голубой в мелкий розовый цветочек ночной рубашкой. – Злата, побойся Бога, ты как ребёнок! Перепачкаешь! – Дина строго посмотрела на сестру покачав головой и сменив тон добавила, – потрясающе красиво и как раз твой любимый оттенок!!!