Читаем Дом Дверей: Второй визит полностью

Просто глядя на фотографию, я ничего не могу увидеть или почувствовать. Но, по-моему, ты прав. Предполагая, что это фоны, я не вижу никакой причины, по которой им захотелось бы вернуться. И определенно не вижу никакой причины, чтобы отправлять три зонда.

Поэтому, возможно, это вовсе не фоны. А это, в свою очередь, означает...

И Тарнболл закончил за него:

— Что, чем раньше мы разберемся, кто же именно сюда заявился, тем лучше мы все будем себя чувствовать, верно? — Но затем, переводя взгляд с одного собеседника на другого, добавил:

— Или, может быть, не будем...

* * *

Хейлинг-Айленд, который Спенсер Джилл никогда не считал настоящим островом, а, скорее — полуостровом, купался в вечерних солнечных лучах, когда вертолет рассек небо над Питерсфилдом, перевалил через холмы и устремился вниз над Суссексом, быстро теряя высоту.

Большой зеленый самоцвет в золотой оправе, окруженный бирюзовым морем — вот как выглядел этот «остров». Он будто оседлал изогнутый горизонт, представляя собой восхитительное зрелище. Но сейчас Джилл не мог оценить его по достоинству.

Анжела ожидала его возвращения лишь где-то к ночи. Так как же ему, черт подери, объяснить теперь свое раннее прибытие на вертолете и тот факт, что бывший агент, Джек Тарнболл, и Джордж Уэйт, с которым она уже встречалась два-три раза и не очень-то привечала, прибыли с ним? Он знал Анжелу: она даже не даст ему времени на объяснения. Все поймет, едва взглянув на него. Джилл пока еще не обдумывал того, что сама побывавшая в плену Дома Дверей Анжела тоже должна считаться «специалисткой» по этому объекту.

Дом Джилла — их дом — представлял собой современное бунгало, раскинувшееся среди акров полей. Весь участок, стоявший в стороне от дорог, окружала колючая изгородь, и он, несмотря на свои размеры, оставался как бы изолированным. Их владения состояли из огороженной опавшими ветвями рощицы, довольно большого огорода, за которым Анжела каким-то образом находила время приглядывать, одичавшего фруктового сада, заросшего куманикой, где они собирали в сезон черную смородину, яблоки и груши, которые, правда, в основном раздавали. Кроме того, в саду имелся маленький розарий с простенькими скамейками и дорожками, вымощенными достаточно небрежно. Анжела намекала, что ей также хотелось бы в один прекрасный день обзавестись конюшней и парой лошадок, просто для того, чтобы она могла заботиться о них.

Джилл со своей стороны спроектировал плавательный бассейн и наметил для него место, где скоро собирался начать копать. Да уж, «скоро». Все подобные планы составлялись четыре года назад, на заре совместной жизни, когда они только-только приобрели этот дом. Но, оказалось, проектам потребовалось куда больше времени для того, чтобы действительно начать осуществляться.

Дело заключалось не в каком-то эмоциональном спаде — их любовь друг к другу была так же сильна и не собиралась угасать. Нет, это больше походило на то, будто они ждали. Но чего? Джилл не знал... до сегодняшнего дня. Анжела казалась неуверенной в их будущем. Она хотела иметь детей или, по крайней мере, одного ребенка, но не желала оформить их отношения.

В конце концов, на дворе стояли девяностые годы двадцатого века! Однако к своему удивлению Джилл обнаружил, что принадлежит к числу людей старомодных.

Несмотря на близость нового тысячелетия, он хотел вступить в брак. Им двигало что-то типа «а кто объяснит малышу?». Или, наверное, все подобные проблемы являлись лишь предлогами. И с обеих сторон.

Когда Джилл думал об этом — чем он занимался достаточно часто, — то понимал, что на самом-то деле ему не хотелось иметь детей. Такое нежелание проистекало из его машинной эмпатии (или так, во всяком случае, он пытался убедить себя). А вдруг она передается в генетическом коде? Джилл отнюдь не хотел обременять этим «даром» свое потомство. Он высказал свою точку зрения самым жестким образом, чем сильно обидел Анжелу.

— Обременять? Ты или твои дети можете стать следующим прыжком в эволюции Человечества, а ты называешь свою машинную эмпатию каким-то бременем?! Обузой?! Подобно какой-то неполноценности или уродству?! Ну, позволь мне тебе напомнить, Спенсер Джилл, что без твоей маленькой обузы мы бы все в свое время оказались в прескверном положении, если вообще в каком-то положении, а не в гробу!

И ему пришлось признать, что, и в самом деле, очень многое зависело от его взаимодействия с машиной. Домом Дверей. А именно судьба всего мира. Его аргумент был просто предлогом, маскирующим испытываемую им в душе неуверенность. Не в отношении Анжелы, а будущего вообще. Или даже конкретно предчувствуемого им будущего.

И теперь это конкретное будущее наступило...

* * *

— Тут когда-нибудь должна была заплескаться вода в моем бассейне, — сказал Джилл, когда вертолет опустился на землю и стихающий вой его двигателя перешел в гулкий стук. — Прямо здесь.

— Плюх! — молвил Тарнболл и, миг спустя, поинтересовался:

— А почему «должна была», а не плещется?

Джилл пожал плечами:

— Руки не дошли.

Перейти на страницу:

Похожие книги