Дом для всех

Потом позвали меня. Я вылез на сцену к микрофону (такое количество людей уже не охватывается просто голосом, хотя я читал без микрофона лекции на 300 и 600 человек). Стараюсь говорить медленно и ясно, потому что это звучит по окраинам большого стадиона. Таджикского народу собралось, я вижу, немало.

— Добрый день, друзья! — сказал я. — Я путешественник, много раз был у вас в Таджикистане. Хочу поблагодарить вас за вашу удивительную страну, за ваше гостеприимство. За ваши горы, за ваши фрукты, и конечно же за ваш народ. Самый гостеприимный во всём Союзе. Низкий поклон вам!

А ещё. Я хочу попросить у вас прощения, за наш русский народ. За наших ментов, которые у вас постоянно спрашивают регистрацию, собирают штрафы и взятки…

(Громкий тысячеголосный вой и крики отовсюду).

— …Которые заставляют вас регистрироваться, и каждые девяносто дней ездить на границу в Кяхту за новым въездным штампом… За наших чиновников, за наше отношение, которое вы встречаете повсюду в России. За всю нашу бюрократически-ментовскую страну. Мне стыдно за это. Простите нас!

Мои неожиданные слова поглотились в овациях всего стадиона. Российские чиновники уже сбежали, сказав своё бюрократское слово по бумажке, поэтому обошлось без скандала. Ведущая слегка вспугнулась.

— И ещё, я добавлю. Народы многому учатся друг у друга. К сожалению, русские научили пить все соседние народы. Даже в горах Памира, нередко, жители угощаются водкой по «панджо» (50 грамм). Это привычка нехорошая. Перенимать её у русских не надо!

И ещё раз, — спасибо вам!

После этого опять выступали борцы и певцы, устроили викторину и лотерею. Викторина была с очень простыми вопросами (с какими странами граничит Таджикистан? И подобные). В ходе викторины я выиграл электрический чайник для избы. А таджики, продававшие там же всякие фрукты и сладости, стали заваливать меня бесплатными виноградами, бананами, хурмой, булками, лавашами, соками и всем тем, что продавали они тут же рядом на стадионе. Подарков оказалось так много, что даже впятером (я, Печенкин, Дима, и т. Катя с Виталиком) мы это съесть не смогли и остатки унесли домой, вместе с электрочайником. Всё действо длилось долго, до 18 часов, так что в середине я успел и домой сходить, помыться (в душе «Бодрость» посреди занесённого снегом двора).

Электрический чайник послужил нам целых трое суток (13, 14 и 15 ноября), а на четвёртый день (16-го) по причине нашего отъезда был подарен нашей любимой Ирине Хохловой. Пусть останется в память о таджикско-иркутской дружбе.

Да, книгами по автостопу на русском языке и флажками Печёнкиина — на стадионе никто не заинтересовался. Большим спросом пользовались плов и пирожки.

СОСЕДИ

В один из дней ноября один из нестарых бич-соседей привёл к нам в дом абсолютно некондиционного, пропахшего спиртом и мочой гражданина с разбитой в кровь рожей.

— Вот, помогите ему! Он с Молдавии, работал здесь, кинули, денег не заплатили, домой уехать не может, вот ещё и малолетки избили! — и подталкивает ко мне сего типа.

— С Молдавии, домой? С такой рожей тебя автостопом не возьмут, поезжай на электричках. Ближайшая электричка на Черемхово в 16.00, дальше сядешь до Зимы, дальше разберёшься, — я подарил страдальцу книжки «Практика В.П.» и «Все электрички России». — Давай шуруй на вокзал, через час твоя электричка, а через две недели будешь дома!

— О, 16.00 — это рано, — отвечал бич, — мне ещё документы надо на фирме забрать.

— Той самой, где тебя кинули?

— Ага.

— И давно ты уже тут?

— Давно. Пять месяцев уже как. Кинули меня, деньги не заплатили, без дома, без денег, без работы… — грустил он.

— Пять месяцев?? Пять месяцев?? — поразился я. — Пять месяцев деньги не платят, а ты ещё и документы не забрал? За пять месяцев не только на электричках, но и пешком до Молдавии можно было бы дойти, и рожа целее была б! То, что тебя побили — это тебе знак. Не надо больше торчать здесь, в Сибири, зима надвигается! Зима тут — не молдавская! Бегом за документами! И на электричку! Следующая — в 19.00.

— Не, пешком не могу: меня же избили, ногу повредили. А скорую не могу вызывать, боюсь: вдруг не будут лечить, ведь у меня и прописки местной нет.

— Чего ж ты ждал? На электричку! За документами на фирму и на вокзал, домой! Молдавия ждёт! Домой! — и я выпроводил соседа с бичом по скрипучей лестнице во двор.

— Эх, я думал, что ты человек, — ответствовал мне сосед, — а ты, оказывается, … … …! — произнёс он цепочку нецензурных слов. И они ушли. Ничего, кроме книжек, я им не дал. А они надеялись.

А чего они ждали? Хотели, наверное, получить с меня денег и потратить их на выпивку. Может, второй и впрямь с Молдавии. Но как можно ждать — столько времени ждать? И что он делал? Попрошайничал и пил?

…В этот же день, вечером, Дима Овчинников заметил «молдаванина» пьяным в компании бичей-пьяниц-соседей.