Дом дервиша

Впечатляющее зрелище: четверо полицейских на мотоциклах появляются на изгибе моста, они едут в ряд по пустой дороге. Паркуются тоже в ряд. Старший офицер слезает с мотоцикла, снимает по очереди перчатки и идет в сторону красной «тойоты». Водитель бросает быстрый взгляд в его сторону. Его пальцы сжимаются на руле. Когда полицейский подходит вплотную к окну, псих отпускает сцепление, выжимает педаль, резко газует и устремляется к ограждению моста. В толпе зевак раздаются крики. «Тойота» быстро едет задним ходом. Полицейский еле успевает отскочить с дороги. Водитель снова смотрит на полицейского, жмет на газ и въезжает в ограждение. Металл прогибается. Водитель опять сдает назад, занимая исходное положение. Аднан видит, как он быстро дышит через рот. Он очень боится. Старший офицер отходит, чтобы посовещаться с коллегами. Потрескивают полицейские рации.

Затем раздается чей-то крик:

— Вы собираетесь что-нибудь с ним делать?

К нему присоединяется второй голос:

— Уберите его, уберите его с дороги!

Хозяйка ситикара, оставившая свою сумочку на переднем сиденье, верещит:

— Эй, вообще-то у нас работа! Из наших налогов вам зарплату платят.

Пассажир автобуса, для которого долгое утомительное путешествие закончилось яркой драмой, кричит полушутя:

— У вас же есть пистолет, может, просто пристрелите его, и покончим с этим?

Офицер, услышав эти слова, оборачивается. Он снимает шлем и пристально смотрит на толпу, однако попытка напугать зевак лишь подстегивает их. Аднан чует, что толпа воспламеняется, — это пот, пропитанный феромонами, который проступает на телах болельщиков за секунды до начала драки.

— Сколько, по-вашему, нам тут торчать?

— Это ваша вина, мы бы уже все решили!

— Уберите его с дороги!

— Сделайте что-нибудь!

— Мужик прав, пристрелите ублюдка!

Водитель «тойоты» теперь выглядит очень испуганным и еще сильнее газует. На мосту воцаряется молчание, а потом кто-то за спиной Аднана кричит: «Эй, ты, да, ты!» Водитель вертит головой в ужасе. Он не может выхватить из толпы лицо человека, который его обвиняет. «Да! Я к тебе обращаюсь! Почему бы тебе не сделать это для нас? Ты сам этого хочешь, так почему бы и нет? Давай!»

Другие голоса в толпе подхватывают. Давай! Давай! Будь мужиком, хоть раз. Усатый водитель рядом с Аднаном бормочет: «Аллах всемогущий, что мы творим». Ты прав, хочет ответить Аднан, это чудовищно, мы все монстры. Но ритм толпы заводит его. Он раскачивается, а стук сердца подстраивается под этот ритм. Он понимает, что происходит, поскольку испытывал много раз подобное на стадионе Аслантеппе. Давай! Давай! Джимбом! Джимбом! Давай! Джимбом! Ревущая стена голосов. Не ненависть, не жестокость, здесь нет вообще эмоций, просто настрой толпы.

Мужчина в красной «тойоте» трясет головой. Он поднимает голову, словно бы через крышу старой машины видит небо. Сдает назад под одобрительные крики толпы. Удивленно и довольно улыбается. Зрители любят его. Он крутит руль. Шины взвизгивают. Из выхлопной трубы вырывается облако дыма. А потом он выжимает педаль. Машина мчится вперед так быстро, что ее даже слегка заносит. Крики толпы внезапно стихают, когда красный автомобиль, протаранив заграждение, вылетает за пределы моста, переворачиваясь в воздухе. Кажется, словно он летит целую вечность. Зависает в воздухе, а потом, словно в замедленной съемке, летит по дуге в воду навзничь, и когда крыша касается воды, то поднимает целый фонтан брызг. А потом машина уходит под воду.

На мосту воцаряется мертвая тишина, когда все звуки гаснут, а воздух становится тусклым, словно свинец. У Аднана подергиваются глазные яблоки, а сердце глухо колотится в грудной клетке. Он только что видел, как машина вылетела с Босфорского моста и упала в воду. Этого не может быть. Он подстрекал человека к самоубийству. Он и сотня других. Толпа не несет ответственности. Винить кого-то конкретного нельзя. Но его голос был среди прочих. Он тоже кричал «давай!». Этот бедолага все равно покончил бы с собой. Толпа просто дала ему то, что он хотел. Зачем выбирать для самоубийства Босфорский мост в час пик, если ты не хочешь привлечь к себе внимание? Он улыбнулся, он помахал зрителям. Ты не мог остановить его. Давай. Поезжай. Делай то, что собирался. Все остальные тоже разбредаются по машинам. А у тебя еще сделка. Кроме того, надо нанести неврологический удар своему другу. Это уже не кажется чем-то таким уж страшным, после того как ты побуждал человека свести счеты с жизнью.

Водитель грузовика качает головой и лезет обратно в кабину. Пассажиры автобуса садятся в автобус, не глядя друг на друга. Хозяйка ситикара со слезами на глазах снова ругается, она тихонько повторяет «вот ведь сволочь, сволочь», словно бы виноват самоубийца, а не она.

Мы заставили человека покончить с собой.