Дом Аниты

Маленький, нежный палец женской ноги преображается в калечащее оружие. Проникновение пальца в рот Бобби вызывает видение войны, разрушения и расчленения. Столкновение этих действий и образов исполнено отголосков травмы. В Бухенвальде, где Лурье находился до конца войны, были задокументированы две формы сексуального насилия над заключенными: гомосексуальное насилие над русскими и польскими мальчиками (совершалось как нацистами, так и другими заключенными) и насильственное посещение лагерных борделей. Любой сексуальный опыт, полученный Лурье в лагере, неизбежно был насильственным и травмирующим, а со временем встроился в его садомазохистскую матрицу.

68

В одном черновике «Дома Аниты» после финального предложения предыдущей главы — «Все эти видения являлись мне при поклонении ноге Аниты» — Лурье добавил: «и до минуты, когда она меня прогнала». Бобби вел себя так неподобающе, что едва не потерял должность, однако автор решил его пощадить.

69

Как и Бобби, жертвы Третьего рейха не интересовались теориями своих «Господ» и не сочувствовали их «тяжкому бремени господства». Анита постоянно пытается заинтересовать Бобби аспектами рабства за гранью физического. Для раба это мучительно. Он не желает освобождения. Нацистов равно иррационально не интересовало постоянное сохранение рабской силы; Третий рейх выжимал из своих заключенных всё до последней капли. Помимо жестокого голода и других физических истязаний была распространена стерилизация, дабы рабочая сила не размножалась. У Бобби нет и не может быть любви, совокупления, продолжения рода. То есть в теории Аниты и впрямь есть серьезные недостатки: «если она не позаботится обо мне физически», у ее Расы Господ просто не останется живых рабов. Что и случилось с Расой Господ в конечном итоге.

70

Автор придает арт–дилерам и коллекционерам черты нацистов, описывает их сатирически и издевательски. Гельдпейеру и «торговке художниками» Ханне Поланитцер предстоят всевозможные карательные сексуальные пытки и насилие. Прототипом Гельдпейера, как уже отмечалось ранее (см. примеч. 8), возможно, послужил Генри Гельдцалер, крупный арт-критик и куратор, известный в тот период, когда Борис Лурье вращался на нью-йоркском арт-сцене. Фамилия, вероятно, происходит от gold — золото и Zahler — плательщик, кассир (нем.); так или иначе, имя намекает на пересчет золота. Художнику, дабы обеспечить себе финансовую стабильность, надлежало добиться расположения Гельдцалера и поддаться его влиянию.

71

Как и при «маслоделии» в саркофагах, причинение боли и страдания превращаются в терапию, апеллирующую к высшим уровням сознания: пытки форсируют объединение интеллектуального процесса с рабской преданностью.

72

Анита выворачивает наизнанку постулат Платона о том, что видимости нереальны и должны уступить место знанию и мудрости. Для Аниты здесь важнее, что доктор выглядит человеком высокого социального статуса, хотя в действительности он ее личный «бедняк».

73

Чтобы исправно исполнять роль интеллектуала в авангардных Учреждениях Манхэттена (Дом Аниты — предварительное испытание перед допуском к этому миру), доктор Гелдьпейер должен ограничить свой контакт с миром реальным. Посему его «стерилизуют». Его ноги и половые органы обернуты полиэтиленом. Его анальный проход заблокирован. Ему, похоже, запрещено мочиться. Госпожа не прикасается к нему голой рукой. Фетиш чистоты/дезинфекции направлен на защиту не столько доктора, сколько атмосферы Дома.

74

Спустя десятилетия после пародии Лурье арт-жаргон, или, как его иногда называют, «международный художественный английский», продолжает распространяться к повсеместному недоумению профанов. Бобби и остальные слуги вынуждены слушать новый, невнятный, решительно непостижимый язык, который ныне мы обнаруживаем в любом журнале, посвященном искусству.

75

«Ядовитая маскулинная фантазия», «агрессивный мужской романтизм». Хотя автор и не использует известный оборот «дегенеративное искусство», мы видим параллели между новой эстетикой доктора Гельдпейера и отвержением современного искусства в Третьем рейхе. Отрицание «мужского искусства» — это ширма: доктор вовсе не пропагандирует женщин-художниц. Бобби вынуждают согласиться с этим фашистским захватом классической эстетики. Его назовут «естественным порядком вещей», навяжут, а все остальные эстетические формы отправятся на свалку. Идеал Женской Гегемонии следует читать как метафору идеологии фашизма/тоталитаризма. Поэтому Бобби и считает, что любой человек, не желающий «подчиниться естественному порядку вещей», заслуживает смерти. «Мужской романтизм» здесь — еще один синоним «дегенеративного искусства». Генри Гельдцалер, прототип доктора Гельдпейера, в 1960-х популяризовал исключительно поп-арт — в ущерб другим направлениям, особенно социальному реализму. (Борис Лурье как художник до сих пор не поддается категоризации, но в начале карьеры многие считали его социальным реалистом.) Господство поп-арта Лурье воспринимал как разновидность эстетического нацизма, репрессии и диктатуру.

76