Дом Аида

В пантеоне купол был из каменных плит с вырезанной внутри серией квадратов, но здесь он был сложен из стел – могильных каменных столбов с надписями на древнегреческом. Хейзел задумалась, вдруг под их ногами и правда кто-то покоится вечным сном. С отказавшим чувством подземелья она больше не могла ответить на этот вопрос.

Других проходов она не заметила. В самой верхней точке купола, откуда в Пантеоне били солнечные лучи, блестел круг черного камня, словно лишнее напоминание о том, что из этого места выхода нет – даже вместо неба над головой сплошная темнота.

Взгляд Хейзел переместился в центр зала.

– Так, – пробормотал Лео. – Я вижу дверцы.

В пятидесяти футах от них стояли двери лифта, одна створка – серебряная, другая – железная. С боков проема к огромным крюкам в полу тянулись мощные цепи.

Пол вокруг створок был засыпан черным мусором. С кольнувшей сердце злостью Хейзел сообразила, что когда-то на том месте стоял древний алтарь Аида. Но его уничтожили, чтобы освободить место для Врат смерти.

– Где ты? – крикнула она.

– А ты нас не видишь? – с насмешкой отозвался голос. – А я думала, Геката выбрала тебя за особые способности.

Новый позыв тошноты скрутил желудок Хейзел. Гейл на ее плече злобно тявкнула и пустила газы, что ничем им не помогло.

Перед глазами Хейзел забегали черные точки. Она попыталась их сморгнуть, но стало только хуже. Затем точки соединились в двадцатифутовую темную фигуру, небрежно прислонившуюся к Вратам.

Гигант Клитий, скрытый покровом черного дыма, оказался точно таким же, каким она увидела его на перекрестке, но теперь Хейзел смогла разглядеть подробности его размытой формы – драконьи ноги с пепельной чешуей, огромное человекоподобное тело в доспехах из стигийской стали, длинные, заплетенные в косы волосы, которые, казалось, были самим дымом. Кожа была такой же темной, как у Смерти (Хейзел судила по опыту личной встречи со Смертью). Глаза гиганта поблескивали холодными бриллиантами. Оружия у него не было, но от этого внушаемый им ужас меньше не становился.

Лео присвистнул.

– Ты знаешь, Клитий… Для столь знатного здоровяка у тебя весьма приятный голосок.

– Идиот, – прошипела женщина.

Где-то посередине между Хейзел и гигантом воздух замерцал, и появилась фигура колдуньи.

На ней было золотое платье без рукавов, черные волосы стянуты в пучок, заколотый бриллиантами и изумрудами. С шеи свисал медальон в виде маленького лабиринта, а шнурок сверкал рубинами, показавшимися Хейзел застывшими капельками крови.

Женщина была красива той особой красотой, вечной и далекой, – подобно статуе, которой можно восхищаться, но никогда не полюбишь. А глаза сияли злобой.

– Пасифая, – сказала Хейзел.

Женщина склонила голову.

– Моя дорогая Хейзел Левеск.

Лео кашлянул.

– Вы знакомы? Типа старые приятели со времен Царства Мертвых, или…

– Молчи, глупец. – Голос Пасифаи был спокоен, но полон яда. – Мне нет дела до полубогов – у вас вечно самомнение так и хлещет, напополам с нахальством и желанием все разрушать.

– Эй, дамочка, – возмутился Лео. – Не так уж много я и разрушаю! Я все-таки сын Гефеста.

– Механик, – фыркнула Пасифая. – Еще хуже. Я знала Дедала. Его изобретения принесли мне одни неприятности.

Лео моргнул.

– Дедала… в смысле, того самого Делала? О, ну да, тогда, конечно, вы должны знать все о нас, механиках. Мы все чиним, создаем и иногда засовываем грязные кляпы в рот грубым дамочкам…

– Лео, – Хейзел остановила его, вытянув перед ним руку. Интуиция подсказывала, что колдунья уже собиралась превратить его во что-нибудь малопривлекательное, лишь бы он замолчал. – Позволь, я сама разберусь?

– Послушай подругу, – сказала Пасифая. – Будь хорошим мальчиком и дай взрослым тетям поболтать.

Пасифая подошла к ним, внимательно рассматривая Хейзел, и в ее взгляде было столько ненависти, что кожу Хейзел закололо. Подобно жару печи, колдунья излучала мощную ауру силы. Выражение ее лица тревожило и казалось смутно знакомым…

Но почему-то гигант Клитий беспокоил Хейзел куда больше.

Он продолжал стоять в отдалении, неподвижный и тихий, если не считать исходящего от его тела черного дыма, клубящегося вниз, к густому облаку вокруг ног. Это от него исходил тот холод, что чуть раньше ощутила Хейзел, – словно огромные залежи обсидиана, столь тяжелые, что девушке бы точно не удалось их сдвинуть, мощные, нерушимые и лишенные каких-либо эмоций.

– А твой… твой приятель неразговорчив, – заметила Хейзел.

Пасифая оглянулась на гиганта и презрительно фыркнула.

– Молись, чтобы он не вмешался, моя дорогая. Гея одарила меня возможностью самой разобраться с вами, а Клитий здесь – скажем так, в роли подстраховки. Дело-то исключительно между нами, сестрами-колдуньями, но, смею предположить, он здесь еще и для проверки моих сил, вдруг я забуду указания моей новой госпожи. Гея, знаешь ли, очень предусмотрительна.

Хейзел уже хотела возразить, что она не колдунья и ей решительно все равно, как Пасифая собирается с ними «разобраться» или как гигант будет проверять ее силы. Но вместо этого она выпрямилась и постаралась придать себе уверенный вид.