Дом

Партнерша Джеффа была полной его противоположностью. Миниатюрная, с ярко-рыжими волосами и зелеными глазами. Выглядела она раздражительной и сердитой, и, судя по всему, ей было трудно угодить. Одним словом, Джефф Паркер был приятен в общении, а Мари-Луиза Фурнье — его спутница — нет. На ней были надеты джинсы, ярко-зеленый кашемировый жакет и туфли на высоком каблуке. Джефф выглядел скромно, а она была одета крикливо, с шиком, что, как ни странно, выглядело весьма сексуально. Он в своих широких брюках хаки и блейзере был классическим примером американского парня, а она, как это заметила Сара еще до того, как Мари-Луиза начала говорить, была типичной француженкой. У нее был свой стиль, отличающийся щегольством. Заметна была в ней также некоторая брюзгливость, как будто ее раздражало все окружающее. Говорила она с заметным французским акцентом, хотя и весьма бегло. Сара сразу же почувствовала себя с ней неуютно. Похоже, что Мари-Луиза куда-то торопилась. Джефф же, напротив, никуда не спешил, с интересом предвкушал осмотр дома и вел себя так, как будто у него в распоряжении целый день. Пока Сара отпирала дверь, Мари-Луиза несколько раз взглянула на часы и что-то сказала Джеффу по-французски. Он тихо ответил ей по-английски, что, видимо, успокоило ее, но выражение лица у нее продолжало оставаться чуть ли не злым.

Сара подумала, что это, возможно, объясняется тем, что она понимала, что им едва ли поручат выполнять здесь реставрационные работы. Их пригласили только для консультации. Марджори предупредила их, что дом, вероятнее всего, будет продан в его нынешнем состоянии. А это для Мари-Луизы означало, что они попусту тратят время. Но Джефф все равно захотел посмотреть дом. Рассказ Марджори заинтриговал его. Джефф страстно любил старые дома вроде этого, а Мари-Луиза не любила зря тратить время. Для нее время означало деньги. Джефф объяснил Саре, что они уже четырнадцать лет являются партнерами и как профессионалы, и в личной жизни. Они познакомились в Школе изящных искусств, где Джефф в то время учился, и с тех пор жили вместе. Он с улыбкой объяснил, что Мари-Луиза чувствует себя заложницей в Сан-Франциско и ежегодно на три месяца уезжает во Францию. Когда Джефф говорил это, Мари-Луиза сверкнула на него глазами, однако ничего не сказала. Все в ней казалось колючим и чрезвычайно недружелюбным. Но когда Сара и Марджори провели их по дому, показав все комнаты, даже Мари-Луиза, кажется, смягчилась. Джефф же застыл в благоговении перед величественной главной лестницей, глядя на сводчатый потолок высотой в три этажа и невероятно красивую люстру. Даже на Мари-Луизу она произвела должное впечатление.

Они бродили по дому около двух часов, тщательно все осматривая. Джефф делал какие-то пометки в блокноте. А Мари-Луиза время от времени высказывала резкие замечания. Саре было неприятно признаться в этом даже себе самой, но француженка ей не понравилась. Однако теплота и доброжелательность Джеффа, дававшего пространные объяснения, с лихвой компенсировали недостатки Мари-Луизы.

Завершив экскурсию, они уселись на ступенях главной лестницы, и Джефф дал Саре неофициальную оценку. По его мнению, модернизация дома — электричество, водоснабжение, замена труб медными — обошлась бы новому владельцу примерно в миллион долларов. Но если немного сэкономить, так чтобы от этого не пострадал сам замысел, можно было бы уложиться в половину этой суммы, хотя это было бы непросто. Сухая плесень на окнах и стеклянных дверях Джеффа не тревожила. Он сказал, что этого следовало ожидать. Могло быть значительно хуже. Конечно, он не мог знать, что там под паркетом или за стенами, но им с Мари-Луизой приходилось реставрировать в Европе дома гораздо старше, чем этот. С ними, конечно, приходилось повозиться, но ничего невозможного не было.

По поводу кухни Джефф сказал, что перестроить ее не такая уж трудная задача, и согласился с Сарой и Марджори, что новую кухню следует оборудовать на главном этаже. Он считал, что весь цокольный этаж следует освободить и превратить в складское помещение. Можно было бы модернизировать лифт, сохранив его первоначальный вид. А остальное, по мнению Джеффа, следовало оставить без изменений.