Дом

— И что? — Василий отвлекся, читая в интернете про НЛО над Екатеринбургом, и нить бабушкиного рассказа потерял. — Свет-то есть в доме? И хозяин в доме? Чего ему вечером без света сидеть?

— Не интересно тебе, не спрашивай….

Васина бабушка Галина Сергеевна обиделась на невнимание внука и надулась.

— Да ладно бабуля, расскажи…

— Дом странный….А потом третьего дня как прорыв был, так водопроводчик пропал. Кузьмич говорит, пошел Ванька с хозяина денег стребовать и пропал.

— Забухал, — с видом человека, умудренного жизненным опытом по части водопроводчиков, произнес Вася.

— Какой там! Когда Ванька пьет, весь поселок знает. То песни горлопанит, то на дороге валяется. А тут тихо…Пропал и все.

— А дом то причем? — не понял Василий.

— А при том, что не светятся в нем окна и хозяина, стало быть, нет….А только в темноте видно, что стены светятся, синим таким мертвенным светом.

— Ха! Да это бабуля просто! Поставил хозяин ультрафиолетовую подсветку и всего делов!

А Петровна твоя никогда в городе такого не видела?

— А собака тогда куда делась?

— Какая собака?

— Шарик Петровны с цепи сорвался и за кошкой кинулся. Кошка под забором прошмыгнула и Шарик за ней. И пропали разом. Вот Петровна и пошла, посмотреть, и нет ни кошки, ни Шарика. Он как под забор пролез, и лаять перестал разом.

Василий провел рукой по «ёжику» на голове и подумал, что домик этот все-таки проверить надо.

***

Пальцы при чистки картофеля варенного в мундире становились противно-липкими.

Чего-чего, а грязных рук, будь они испачканы в земле, глине, машинном масле или краске Семен категорически не переносил. Грязные руки вызывали в нем раздражение,

по силе своей сопоставимое, с неприятием выступлений Украинских политиков.

Такое зло и досаду вызывали, что Семен периодически мыл руки под краном и торопливо обдирал горячие картофелины, решив приготовить из остатков продуктов винегрет.

А что ещё оставалось приготовить?

Морковь он отварил вместе с картошкой. Капусты было с избытком. Правда, она прошлогодней закваски, но промыть её под водой, и есть можно. С отсутствием свеклы и зелёного горошка Семен смирился. Не востребованными оставались три сырых яйца и кусок хлеба, которые он решил пустить на гренки потом.

В дверь настойчиво постучали. Стуку Семен не особенно удивился. Раз приходил сантехник, почему же ещё кому-то непостижимым образом не заглянуть к нему на огонек? Сполоснув руки и вытирая их кухонным полотенцем по дороге, Пихтов подошел к двери. На пороге стояла небритая личность с недельной щетиной и блеском в глазах, известная в дачном посёлке как Михалыч. Михалыч числился сторожем. И вправду, в дачных домиках безобразий не случалась. А что касается огородов, то на пару выкопанных кустов картошки или аккуратно прореженную грядку с редиской мало кто обращал внимание.

— Картошки молоденькой не надо? — начал Михалыч без прелюдии. Устойчивый запах перегара витал над ним как нимб над ангелом. У ног Михалыча стояло старое эмалированное ведро полное доверху красной шершавой картошкой, судя по налипшей грязи только что покинувшей землю обетованную.

— Надо! — обрадовался Пихтов, — Только с деньгами проблема. Они у меня на карточке, а до ближайшего банкомата сам понимаешь…

— А ладно…,- отмахнулся Михалыч, — пузырь давай и в расчете.

«Пузырей» у Семена было три: тэкила «Оlmeca», «Hennessy» восемнадцатилетней выдержки и бутылка «Советского шампанского» оставшаяся с нового года.

— Заходи Михалыч! Сейчас принесу!

Семен затащил сторожа за рукав на веранду-прихожую и помчался к бару за бутылками.

— Вот, выбирай! А хочешь, все отдам? Ты только записку передай одному человеку.

Пихтов судорожно перебирал в уме родных и знакомых, кому можно было бы черкнуть пару строк и сообщить о своем положении. Но родные все умерли, дальние родственники жили далеко. …И к своему стыду и страху с ужасом вдруг осознал, что друзей-то у него нет. Не будет никто вникать, и о нем беспокоиться не будет. По причине ли его неуживчивого характера или потому что к понятию друг он предъявлял слишком много требований. Но, так или иначе, обратиться было не к кому. Разве только к бывшему однокласснику, работавшему ныне патологоанатомом. С ним он поддерживал переписку по интернету. Но уже полгода как ноутбук Семена приказал долго жить и связь с приятелем прервалась.

— А водки нет? — с тоской в голосе спросил Михалыч, обозрев цветастые этикетки.

— Водки нет….,- задумчиво теребя авторучку в руке, ответил Семен.

— Вот, — протянул он листок бумаги Михалычу, — Передай записку Галине Сергеевне, она часто в город ездит.

— Кому?

— Галине Сергеевне, соседке моей. Знаешь? Через дом от меня живет?

— А сам что? — удивился Михалыч.

— Сам не могу….Тут такое дело…,- Пихтов замялся, не зная, что и сказать.

— Поссорились что ли с ней?

— Типа того…

— Передам, — ответил Михалыч, засовывая в левый карман пиджака, сложенный вчетверо лист бумаги. В правый карман он сунул бутылку коньяка, убедившись, что градусов в нем хватает.

— Картошку то пересыпь, мне ведро нужно.

— Сейчас!