Дом

Донна была права. Настоящим злом являются Дома. Но он осознал ошибочность этого утверждения почти в тот же момент, как подумал об этом. Крики Биллингса затихали, разодранный рот застыл от боли, глаза вылезли из орбит, и Нортон понял, что не сможет отвергнуть свое первое убеждение, свое первоначальное инстинктивное чувство. Эта девочка - единственное воплощение зла.

- Давай, давай! - с азартом подтолкнула его Донна. В глазах блестел голодный огонек. - Распотроши мерзавца!

И тут он остановился. Он вынул нож и отбросил его, понимая, что уже поздно, слишком поздно, что девочка его совратила - Поцелуй меня в зад - что он попался ей в сети, что он пропал. Он услышал звук упавшего на пол клинка, уставился на руки, по локоть в крови, и заплакал. Донна опустилась перед ним на колени и с улыбкой начала расстегивать брюки.

- Я позабочусь о тебе, - приговаривала она. - Я награжу тебя.

Дернувшись, он отстранился.

- Что ты сделала? - заорал Нортон.

- Что ты сделал? - улыбаясь, поправила она.

- Ты не убивала мою семью, - произнес он, наконец все поняв. - Потому что ты не способна убить.

- Дарси хорошо сделала свое дело, - усмехнулась Донна. - Я очень ею гордилась.

- Нет, - прошептал Нортон, чувствуя ледяной комок в желудке. Он потряс головой, не желая представлять себе облик своей подружки детства, отрезающей головы и сующей их в печку, но не смог.

Но каким образом ей это удалось? Отец, Даррен, сестры, даже мать были вполне в состоянии справиться с Дарси, если бы дело дошло до схватки. А уж все вместе они могли бы не просто оказать ей сопротивление, но и победить ее.

Донна заставила их пожертвовать собой.

Это была гениальная мысль.

Он в ужасе уставился на нее.

- Нет, я могу убить, - сказала она. - Ты ошибаешься. Я могу трахаться и могу убивать.

- Тогда почему ты заставляешь делать это других?

- Потому что это забавно! - улыбнулась она. Он попятился.

- Я после этого убила Дарси. Содрала с нее шкуру в гараже. А сестра Марка, Кристен? Последняя из настоящих обитателей Дома? Я села ей на лицо, заставила ее есть меня, она захлебнулась моей горячей мочой. А...

- Почему ты не убила Биллингса?

- Это другое дело, - помрачнела она.

- Почему?

- Потому.

- Ты не могла этого сделать?

- Нет, мне нужен был ты.

Он оглянулся на неподвижно застывшее на мраморном столе тело помощника.

- Что я сделал? - воскликнул Нортон.

- Ты помог мне.

Долгий вопль боли и отчаяния разнесся в черной, заваленной костями комнате. Пока он орал, она опять опустилась на колени и начала стягивать с него брюки.

Глава 19 Сторми

Снова появились окна.

Это первое, на что он обратил внимание.

Однако внешний мир по-прежнему был неразличим из-за густого тумана, и хотя его попытка открыть входную дверь увенчалась успехом, Сторми побоялся выходить в эту белесую пелену.

Закрыв дверь, он оглядел прихожую и холл.

- Дэниэл! - позвал он. - Дэниэл! Тишина.

- Нортон! Лори!.. Марк!

Голос в этой тяжелой, гнетущей атмосфере прозвучал глухо, как в вату. Никто не откликнулся.

Странно. Он мог поклясться, что вернулся в тот самый Дом, где находился одно время со своими случайными знакомыми. Все его чувства подтверждали это. Но, похоже, он остался совершенно один. Интересно, может, они застряли где-нибудь? В своем прошлом, например?

Или они все убиты?

Он молил Бога, чтобы этого не произошло.

Сторми прошел через столовую в кухню. В одном из буфетов он заметил коробку крекеров, достал ее и захватил полную горсть. Он понял, что проголодался. Ощущение было такое, словно только что пробежал марафон или до упаду накачался в спортзале. Он чувствовал себя изможденным, обессилевшим; организм требовал поддержки в виде какой-нибудь пищи. Обыскав остальные полки и холодильник, он нашел еще два предмета.

Банку с фруктовым коктейлем.

И кусок чеддера.

Ни к тому, ни к другому он не прикоснулся, ощутив неприятный холодок.

Покончив с крекерами, он запил сухое печенье стаканом холодной воды из-под крана.

Что дальше?

Ясно, что он что-то сделал, что-то совершил. С какой-то целью он оказался в семье своего детства, и хотя цель оставалась ему по-прежнему неясна, сам факт, что он вернулся, что его вернули, означал, что он успешно справился с тем, что ему полагалось там сделать.

Смысла всего этого он не понимал, не имел даже и самых смутных предположений на этот счет. Каким образом изменение конкретики его личного прошлого способно сказаться на чем-то, имеющем отношение к Домам и этой границе, которая предназначена для защиты - чего? - познанного мира от сверхъестественных сил?

Он с трудом мог смириться с подобным смешением космического и индивидуального. Он никогда не мог согласиться с христианской идеей о том, что Бог может игнорировать войны, зверства, холокосты и при этом пристально следить за поведением жены в брачном союзе. В этом он усматривал какую-то несообразность и абсурдность.

В высшей степени нелогично, как говаривал великий мистер Спок.