Долина страха

— Позволь мне сказать, мистер председатель, — проговорил один из братьев постарше годами. — Имя Берди Эдвардса мне известно, и я слышал, что у Пинкертона он считается самым лучшим сыщиком.

— Кто-нибудь знает его в лицо? — спросил Макгинти.

— Да, я знаю, — отозвался Макмердо.

Среди собравшихся раздался ропот удивления.

— Я думаю, что он у нас в руках, — продолжал Макмердо с торжествующей улыбкой. — Надо только действовать быстро и умно, и мы поставим на этом деле точку. Если вы мне верите и согласны помогать, можно ничего не бояться.

— А чего нам вообще бояться? Разве ему что-то известно о наших делах?

— Вы были бы правы, советник, будь все такими же стойкими, как вы. Но к услугам этого человека капиталисты с их миллионами. Вы уверены, что среди членов всех здешних лож не найдется ни одного слабака, которого можно было бы купить за деньги? Нет, он доберется до наших секретов, возможно уже добрался, и верное средство против этого только одно.

— Не дать ему выехать из Вермиссы, — подхватил Болдуин.

Макмердо кивнул.

— Ты прав, брат Болдуин. У нас с тобой были кое-какие расхождения, но сегодня ты сказал золотое слово.

— Где же он находится? Как мы его узнаем?

— Достопочтенный мастер ложи, — посерьезнев, сказал Макмердо, — по-моему, это дело слишком ответственное, чтобы обсуждать его открыто при всех. Упаси меня Бог, я ни на кого из присутствующих не хочу бросить тень. Но даже если хоть одно кем-нибудь сказанное слово дойдет до этого человека, мы потеряем шанс взять над ним верх. Я прошу ложу избрать комитет доверенных лиц, мистер председатель, — вас, если мне позволено внести предложение, брата Болдуина и еще пятерых. Тогда перед ними я смогу свободно говорить о том, что мне известно и что я советую предпринять.

Предложение тотчас же было принято и комитет избран. Помимо председателя и Болдуина, в него вошел крючконосый секретарь Харрауэй, свирепый молодой киллер Тигр Кормак, казначей Картер и два брата Уиллоуби, бесстрашные и отчаянные головорезы, из таких, что не останавливаются ни перед чем.

Попойка, по обычаю следовавшая за общей сходкой, была на этот раз недолгой и прошла тихо, ибо пирующим было не до веселья, многие впервые ощутили над своей головой тень карающего Закона — в чистом небе, под которым они так долго беззаботно обитали, собирались черные тучи. Эти люди так сжились с ужасами, которые учиняли над другими, что мысль о расплате даже не приходила им в голову, и теперь, вдруг явившаяся, она была как гром среди ясного неба. Так что вскоре все разошлись и оставили командиров держать совет.

— Итак, слушаем тебя, Макмердо, — провозгласил мастер ложи.

Все семеро застыли за столом как каменные изваяния.

— Я давеча сказал, что знаю Берди Эдвардса, — приступил к объяснениям Макмердо. — Вы сами понимаете, конечно, что он живет здесь не под этим именем. Человек он храбрый, но не сумасшедший. Он именуется здесь Стивом Уилсоном и проживает на Хобсон-Пэтче.

— Откуда тебе это известно?

— Я с ним однажды разговаривал. Тогда я не придал этому значения, да и сейчас бы не вспомнил, если бы не письмо. Но теперь могу точно сказать: это он. Мы ехали в одном вагоне, дело было в прошлую среду. По виду парень крутой. Сказался репортером нью-йоркской газеты. Я тогда ему поверил. Расспрашивал про «метельщиков» и их злодеяния, как он выразился. Я, понятно, ничего ему не выдал. «Я бы заплатил, и немало, — сказал он мне, — за сведения, которые интересуют моего редактора». Я наболтал ему так, кое-чего, чтобы ему угодить, и он дал мне за это двадцатку. «Получишь в десять раз больше, — посулил он, — если разузнаешь то, что мне нужно».

— И что же ты ему наболтал?

— Всякую ерунду, что в голову взбрело.

— А как ты узнал, что он на самом деле не газетчик?

— Сейчас расскажу. Он вышел из поезда в Хобсон-Пэтче, я тоже. Позже заглядываю в телеграфную контору, а он выходит мне навстречу. Телеграфист мне говорит: «Ты только взгляни! За такую муть, по-моему, надо брать двойную плату». «Верно», — отвечаю. У него там на бланке была какая-то китайская грамота. «Представляешь, каждый божий день отправляет по странице эдакой чертовщины», — жалуется телеграфист. А я ему объясняю, это, мол, специальные сообщения для его газеты, он боится, чтобы другие не перехватили. Телеграфист и сам так думал, да и я тоже. Но теперь думаю иначе.

— Вот черт! — забеспокоился Макгинти. — Похоже, ты прав. Но что, на твой взгляд, нам следует по этому поводу предпринять?

— Почему бы не отправиться прямо сейчас и не разделаться с ним? — предложил кто-то.

— Да, да! Чем скорее с ним покончим, тем лучше.

— Я бы сию же минуту пустился за ним, если бы только знать, где его найти, — отозвался Макмердо. — В Хобсон-Пэтче, это точно; но в каком доме, не знаю. Однако у меня есть план, если только вы к нему прислушаетесь.

— Ну, что за план?