Долина страха

— Со всем моим уважением позвольте заметить, досточтимый мастер ложи, думаю, для нас это имеет большое значение. Вот уже десять долгих лет мы постепенно выживаем отсюда мелких предпринимателей. И каков результат? Их сменяют крупные компании, вроде Железнодорожной или «Дженерал айрон», чьи директора живут в Нью-Йорке или Филадельфии и недоступны нашим угрозам. Мы, правда, можем собирать дань с местных управляющих, но это приведет только к тому, что их отзовут и взамен пришлют других. Кроме того, мы ставим себя в опасное положение. Люди маленькие не могут причинить нам вреда, у них нет на это ни денег, ни влияния. Если мы не будем выдаивать их досуха, они останутся в нашей власти. Но стоит этим компаниям-гигантам раскусить, что мы мешаем им получать законные доходы, и они не пожалеют ни денег, ни усилий, чтобы выследить нас и привлечь к суду.

После этой зловещей речи за столом воцарилась тишина, собравшиеся испуганно переглядывались. Члены ложи ощущали себя такими всемогущими и неуязвимыми, что мысль о возможной расплате просто не приходила им в голову. Теперь же похолодели все, включая самых безрассудных.

— Мое мнение, — продолжал оратор, — нам следует уменьшить давление на малых предпринимателей, ибо в тот день, когда будет изгнан последний из них, могуществу нашей организации придет конец.

Неприятные истины никого не радуют. Моррис сел. Раздались сердитые возгласы. И тут с нахмуренным челом поднялся Макгинти.

— Брат Моррис, — произнес он, — ты всегда брюзжишь и каркаешь. До тех пор пока члены этой ложи стоят друг за друга, нет такой силы в Соединенных Штатах, которая бы нас одолела. Разве мало было судебных процессов, когда мы могли в этом убедиться? Думаю, что крупные компании тоже придут к выводу, что выгоднее платить, чем драться. Ну а теперь, братья, — он снял черную шапочку и шарф, — вопросы на сегодня исчерпаны, осталось только одно маленькое дельце, о котором успеется, когда будем расходиться. Настало время гармонии и братских возлияний.

Странно устроен человек. В зале сидели люди, для которых убийство — привычное дело, которые без тени сожаления лишали жизни ничем перед ними не провинившегося отца семьи, не задумываясь о судьбе бедной вдовы и малых деток, — и тем не менее, слыша горестную, заунывную песню, они были способны проливать слезы. У Макмердо был неплохой тенор, он уже и так завоевал расположение ложи, но теперь он потряс души братьев балладами «Я жду у калитки, Мэри» и «На берегу Аллан-реки», и все прониклись к нему безоговорочной симпатией.

Так вышло, что новичок в первый же вечер стал одним из самых популярных членов ложи, которому будущее сулило славную карьеру и высокие посты. Однако, чтобы добиться видного положения в ложе, одного всеобщего расположения было мало, требовалось еще кое-что, в чем ему пришлось убедиться прежде, чем окончился вечер. Бутылка с виски несколько раз обошла братьев по кругу, народ разгорячился и был готов на все, когда мастер ложи снова встал и обратился к присутствующим с еще одной речью.

— Ребята, — сказал он, — в нашем городе есть один человек, который давно напрашивается, чтобы его научили хорошим манерам, и сделать это должны вы. Я имею в виду Джеймса Стейнджера из «Вестника». Опять он разинул на нас пасть, читали?

В подтверждение поднялся гул голосов, кто-то выругался. Макгинти вынул из жилетного кармана листок.

— «Закон и порядок», вот как он озаглавил свое сочинение. «В краю угля и железа правит страх. Прошло двенадцать лет с тех пор, как первые убийства показали нам, что в нашем городе орудует преступная организация. С того времени злодеяния не прекращались, а только умножались, пока не достигли такого размаха, что мы стали позорищем цивилизованного мира. Неужели для этого наша великая страна зовет к себе чужеземцев, спасающихся от европейского деспотизма? Чтобы они здесь стали сами тиранить людей, давших им приют, чтобы беззаконие и терроризм воцарились под священной сенью звездного флага свободы и чтобы здесь установился такой же режим, как в какой-нибудь умирающей восточной монархии? Люди эти нам известны. Организация их имеет официальный общественный статус. Доколе же мы будем ее терпеть? Неужели нам всю жизнь…» Ну и так далее, довольно слушать эту мерзость! — Председатель швырнул газету на стол. — Вот как он о нас пишет! Я спрашиваю вас, что мы ему ответим?

— Убьем его! — раздался хор свирепых голосов.

— Я протестую, — произнес брат Моррис, человек с бритым лицом и широким лбом. — Говорю вам, братья, мы слишком жестоко правим в этой долине, еще немного, и люди объединятся для самозащиты, чтобы нас уничтожить. Джеймс Стейнджер — старый человек, почитаемый и в городе, и в районе. Его газета отстаивает интересы всех уважаемых жителей Вермиссы. Если этот человек будет убит, по всему штату поднимется возмущение, и дело кончится нашей гибелью.