Долина страха

Незнакомец смотрел на нас, растерянно моргая, что, врочем, естественно для человека, вышедшего из темноты на свет. У него было замечательное лицо: смелые серые глаза, густые коротко подстриженные седеющие усы, выступающий квадратный подбородок и улыбчивые губы. Он внимательно оглядел всех присутствующих, а затем, к великому моему изумлению, подошел ко мне и протянул какую-то тетрадь.

— Я слышал о вас, — сказал он. Выговор у него был не совсем английский и не совсем американский, но мягкий и приятный. — Вы у них за историка. Так вот, доктор Ватсон, у вас в руках никогда еще не было такой занимательной истории, готов поставить последний доллар, что это так. Изложите ее на свой лад; с такими фактами успех у публики обеспечен. Я просидел взаперти двое суток и при дневном свете, сколько его проникало в ту нору, записал, как все было. Записи к вашим услугам, вашим и ваших читателей. Вот вам история Долины страха.

— Но это дела прошлые, мистер Дуглас, — тихо сказал Шерлок Холмс. — А нас сейчас интересуют дела нынешние.

— Вы их узнаете, сэр, — ответил Дуглас. — Можно мне курить, пока буду рассказывать? Спасибо, мистер Холмс. Вы ведь и сами курящий, насколько я помню, вам понятно, каково это — сидеть двое суток с табаком в кармане, опасаясь выдать себя дымом. — Он облокотился о каминную полку и жадно затянулся сигарой, которой угостил его Холмс. — Я слыхал о вас, мистер Холмс. Но не предполагал, что доведется лично познакомиться. Можете мне поверить, прежде чем вы дочитаете эти записи, — он кивнул на тетрадь у меня в руке, — вы убедитесь, что о подобном еще никто не писал.

Инспектор Макдоналд смотрел на него с величайшим недоумением.

— Ну, знаете, ума не приложу, что же это получается, — произнес он наконец. — Ежели вы и есть мистер Джон Дуглас из Мэнор-хауса, что в Берлстоуне, то чью же смерть мы тут двое суток расследуем? И откуда вы вдруг взялись? Словно из-под пола выскочили, прямо как черт из табакерки.

— Ах, мистер Мак, — укоризненно произнес Холмс и погрозил ему пальцем. — Не захотели вы читать превосходное описание тайника, где прятался король Карл. В те годы люди если уж прятались, то в таких местах, где все было надежно устроено заранее, а там, где прятались когда-то, можно спрятаться снова. Я-то сам не сомневался, что мы найдем мистера Дугласа под этой крышей.

— Да? И долго вы так над нами потешались, мистер Холмс? — сердито спросил инспектор. — Долго вы смотрели, как мы расшибаемся в лепешку, занимаясь поисками, которые, как вы отлично знали, были бессмысленными?

— Ни одной минуты, мой дорогой мистер Мак. Только минувшей ночью у меня сложилось представление об этом деле. А так как проверить все раньше нынешнего вечера было невозможно, я предложил вам и вашему коллеге устроить себе выходной день. Что еще я мог сделать? Когда я нашел во рву узел с одеждой, стало ясно, что убитый, обнаруженный в кабинете, не мог быть мистером Джоном Дугласом, а был, очевидно, велосипедистом из Танбридж-Уэллса. Это сомнения не вызывало. Но мне требовалось установить, где же мог находиться мистер Джон Дуглас, и вывод напрашивается сам: с согласия жены и при помощи друга он затаился в доме, где имеются условия, чтобы спрятаться в тайнике, и теперь он ждет, пока все уляжется и можно будет бежать отсюда.

— Да, вы верно сообразили, — похвалил его Дуглас — Я хотел улизнуть от британской полиции, я ведь не знал, как у вас ко мне отнесутся, и в то же время это была возможность сразу и окончательно сбить этих псов с моего следа. За всю свою жизнь я не сделал ничего такого, чего бы мне пришлось стыдиться и чего не сделал бы опять. Можете меня не предостерегать, инспектор, я говорю правду и готов стоять на этом до последнего. Не буду утомлять вас долгим рассказом, вы все это прочтете сами. — Он указал на тетрадь у меня в руке. — История эта престранная. Но, коротко говоря, сводится вот к чему: есть люди, которые ненавидят меня, на что имеются свои причины, они готовы отдать последний доллар, чтобы до меня добраться. Пока я жив и пока живы они, в этом мире мне нет укрытия. Они гнались за мной из Чикаго до Калифорнии и изгнали меня из Америки; но здесь, женившись и обосновавшись в этом тихом уголке, я надеялся прожить остаток жизни в мире и спокойствии.

Жене я ничего не рассказывал. Зачем ее вмешивать? Она бы тогда не имела ни минуты покоя, ей бы всюду мерещилась опасность. Но кое о чем, думаю, она догадывалась, но до вчерашнего дня, когда вы, джентльмены, с ней познакомились, она ни о чем не имела ясного представления. Вам она сообщила все, что знала. И Баркер тоже, ведь в ту ночь, когда все это произошло, мне некогда было вдаваться в объяснения. Но теперь ей известно все, и надо было мне, глупцу, давно ей довериться.