Долина страха

Как я упомянул, в саду росли причудливые тисы, чем дальше от дома, тем гуще, постепенно превращавшиеся в плотную живую изгородь, за которой, скрытая от глаз со стороны дома, стояла каменная скамья. Идя вдоль живой изгороди, я услышал голоса, сначала низкий мужской голос, потом в ответ прозвучал легкий женский смешок. Еще несколько шагов, изгородь кончилась, и я увидел скамью, а на ней миссис Дуглас и Баркера, увидел раньше, чем они заметили мое присутствие. Ее вид меня потряс. В столовой, разговаривая с нами, она казалась сдержанной и скромной. Теперь же она сбросила маску скорби, глаза сияли радостью жизни, губы улыбались какой-то шутке собеседника. А он сидел, уперев локти в колени и соединив ладони на уровне красивого, мужественного лица, и улыбался ей в ответ. В следующую секунду — но с опозданием как раз на эту секунду — они заметили меня и, снова приняв скорбный вид, быстро обменялись какими-то репликами, Баркер встал и пошел мне навстречу.

— Прошу прощения, сэр, я говорю с доктором Ватсоном?

Я поклонился, но холодно; полагаю, моя холодность ясно показала, какое они произвели на меня впечатление.

— Мы так и подумали, что это вы, ведь ваша дружба с мистером Шерлоком Холмсом всем известна. Не соблаговолите ли подойти к миссис Дуглас, она хочет вам что-то сказать.

Я с хмурым видом последовал за ним. Перед глазами еще стояла страшная картина — окровавленный труп на полу кабинета. И вот, прошло всего каких-то несколько часов после трагедии, а жена и лучший друг весело смеются, спрятавшись за кустами в саду, который прежде принадлежал убитому. Я сдержанно поклонился вдове. В столовой я всей душой разделял ее горе. А теперь встретил ее жалобный взгляд безо всякого сострадания.

— Боюсь, вы считаете меня бессердечной? — произнесла она.

Я пожал плечами.

— Помилуйте, это меня не касается.

— Может быть, со временем вы поймете… Если бы вы только знали…

— Доктору Ватсону нет нужды ничего знать, — вмешался Баркер. — Как он сам сейчас заметил, его это ни в коей мере не касается.

— Совершенно верно, — подтвердил я. — С вашего позволения, я хотел бы откланяться.

— Одну минутку, доктор Ватсон! — жалобным голосом позвала меня миссис Дуглас. — Есть один вопрос, ответ на который надежнее всего получить от вас. А для меня это может иметь большое значение. Вы лучше, чем кто-либо, знаете мистера Холмса и каковы его взаимоотношения с полицией. Если ему будет доверен некий секрет, обязан ли он непременно передать его полицейским детективам?

— Вот именно, — горячо подхватил Баркер. — Он сам себе господин или полностью заодно с ними?

— Не думаю, что я вправе обсуждать такие темы.

— Но я прошу… я умоляю вас, доктор Ватсон! Поверьте, вы очень поможете нам… мне… если разъясните истинное положение дел.

В голосе ее звучала такая искренность, что на минуту я забыл про то, что видел, и у меня осталось одно желание — выполнить ее просьбу.

— Мистер Холмс — независимый следователь, — ответил я. — Он сам себе хозяин и поступает так, как считает нужным. Однако, естественно, он имеет обязательства перед детективами, которые расследуют дело, и не станет скрывать от них ничего, что поможет привести преступника на скамью подсудимых. Больше мне нечего вам сказать, за прочими сведениями могу только адресовать вас к самому мистеру Холмсу.

С этими словами я приподнял шляпу и пошел дальше своей дорогой, а они остались сидеть на скамье за живой изгородью. Сворачивая из-за кустов на аллею, я обернулся и увидел, что они серьезно что-то обсуждают, а так как при этом они смотрели мне вслед, было ясно, что предметом обсуждения служил наш разговор.

— Зачем мне нужны их секреты? — отмахнулся Холмс, когда я рассказал ему об этой встрече. Он провел весь день в Мэнор-хаусе, совещаясь с коллегами, и вернулся в гостиницу только к пятичасовому чаю, зверски проголодавшийся. — Не желаю слышать никаких признаний, Ватсон, от них одни неудобства, если дойдет до ареста за убийство с заранее обдуманными намерениями.

— Вы полагаете, что идет к этому?

Он был в исключительно веселом, добродушном настроении.

— Мой дорогой Ватсон, дайте только доем четвертое яйцо, и я изложу вам положение дел на данный момент. Не хочу сказать, что мы разобрались во всем полностью, до этого еще далеко, но когда удастся найти вторую гантель…

— Гантель?!

— Господи, Ватсон, неужели вы до сих пор не поняли, что решающим обстоятельством во всем этом деле является недостающая гантель? Ну, ну, не огорчайтесь, ведь, между нами говоря, по-моему, ни инспектор Мак, ни местное светило криминалистики так еще и не осознали роль этой маленькой подробности. Одна гантель, Ватсон! Представляете себе упражнения с одной гантелью? Какие из этого могут последовать неприятности: одностороннее развитие мускулатуры, опасность искривления позвоночника. Ужасно, Ватсон, просто кошмар какой-то!

Холмс жевал поджаренный хлебец и с озорным блеском в глазах поглядывал на меня, упиваясь моим недоумением. Когда он ест с таким аппетитом, это означает, что он уверен в успехе.