Долина смерти

– И не удалось? – спросил он, стараясь не поддаваться искушениям.

– Почему же… Четырнадцать месяцев жила под рукой.

– А потом?..

– Мужа убили, – как-то просто сказала Татьяна. – Он был немец, наш разведчик, завербованный еще в студенчестве… Сдали свои. Мне удалось бежать на территорию Восточной Германии, семь месяцев беременности…

– Ты была нелегалкой? – не сумел он скрыть удивления.

– Тогда я была просто женой нашего разведчика…

– Как сейчас – моей?

– Да, как сейчас твоей… Судьба, что ли, работать женой? – проговорила она печально и тут же тихо рассмеялась. – И все равно приятно! Знаю, что все не по-настоящему, а приятно. Воображаю себя… Смешно?

В душе сработал сторожок, установленный полковником Зарембой.

– Будем спать?

– Уже засыпаю… твоя сила – это мой покой.

Самец поджал хвост, тихо заскулил и куда-то уполз. Осталось чувство собственного достоинства оттого, что сумел сдержать себя в узде. Она казалась ему сексуальной, энергичной, однако не возбуждала диких неуправляемых порывов, как бывшая жена. Была приятна ее доверчивость, ее уверенность в его силе, способности защитить, заслонить от всех напастей, в том числе от собственных духовных, порожденных тоскующим сознанием.

Он и уснул с этими тщеславными мыслями под ее чуть слышное дыхание.

А проснулся от резкого и острого толчка в бок.

– Хватит спать! Слышишь?

– Что? – Он прислушался, вытер сбежавшую на щеку слюнку.

– Снова визг и вой! Слышишь?!

Непроизвольный озноб окатил горячую, разогретую сном спину.

– Да это же свинья! – в следующий миг догадался он.

– Слушай! Слушай! А голоса? Человеческие голоса…

Сквозь звенящий многоголосый вой и стон прорывался густой гомон, будто галки кричат! Но почему же слышится человеческая речь?..

Он вскочил, натянул спортивные брюки и отвел край шторы на окне…

На клеверном поле брезжил зеленоватый лунный свет, падающий неизвестно с какой стороны. И в зыбком этом мареве качались и мельтешили драные охвостья человеческих фигур. До призраков было метров семьдесят, склон сопки начинался сразу же за дощатым забором, орущие и воющие скелеты брели под горку, к дому, потрясали оружием, кулаками…

Татьяна смотрела из-за плеча, привстав на цыпочки и прижавшись всем телом.

– Точно так, как вчера, – почти спокойно сказала она. – И время…

Видение притягивало взор, чувства и мысли…

Толпа остановилась неподалеку от забора, закричали вразнобой, по-русски, по-немецки и по-фински:

– Схороните наши останки!

– Прикройте землей!

– Спрячьте наши кости!

– Заройте нас в землю!

Георгий стряхнул оцепенение, отпустил штору, стараясь не брякать шпингалетами, медленно отворил раму.

– Принеси ружье, – попросил он. – В углу, за кроватью.

– Может, автомат? – осторожно предложила она.

– Откуда у фермера автомат?

Татьяна достала помповое ружье, вложила в руки. Поспелов отвел штору стволом: скелеты продолжали орать, только более агрессивно, нетерпимо, готовые, кажется, броситься в атаку.

– Такого я еще не видел, – проговорил Георгий. – Бесовщина какая-то… Ничего не пойму! Камеры не срабатывают?

Татьяна глянула на пульт связи и сигнализации.

– Нет… И вчера тоже…

– Бестелесные существа, привидения… Но смотри, все реально! Можно потрогать рукой…

Колеблющийся зеленоватый свет курился над землей, как туман, скелеты уже бесновались; яростный рев, вой и крики врывались в комнату, резали слух и возбуждали жажду действия.

– А если выйти? – предположил он.

– Нет! – громко зашептала «жена» и вцепилась в руку. – Не пущу! Не знаю, что это, но не пущу.

– Ну что, попробуем старый казачий способ?

– Мне страшно…

– Оттяни штору, – попросил он и вскинул ружье к плечу. – Затыкай уши.

Георгий бил в толпу, выцеливая ближние, крупные фигуры, без разбора: немцы ли в касках, русские ли в расползающихся рваных полушубках. Никто не валился, не падал, и рев не прекращался ни на мгновение. Едва опустел магазин, как загрохотала ответная стрельба, и Поспелов машинально толкнул Татьяну за косяк, сам прижался спиной к стене. Отчетливо слышался характерный чавкающий треск автоматов со свободным затвором типа «шмайсер» и гулкий, хлесткий бой трехлинейных винтовок. Он выглянул из-за косяка: скелеты поливали дом стволов из пятнадцати.

Зрение схватило странную деталь – оружие в руках призрачных солдат держалось твердо, хотя сами они зыбились, не стояли на месте.

И вдруг зеленое свечение на поле завертелось, увлекая скелеты, дробь выстрелов разом опала, стихли все звуки, за исключением долгого, истошного воя. И под этот вой видение свернулось в зеленый шар, подпрыгнуло над землей и стремительно пропало в небе.

– Ты вчера не стреляла? – присматриваясь к сумеречному клеверному полю, спросил Георгий.

– Нет, побоялась обнаружить себя, – призналась Татьяна. – Думала, если полезут…

– А надо было пострелять… Видишь, хоть и с опозданием, но удрали. Не видишь, убитых не валяется?

– Вроде бы нет… темно. Сходим посмотрим?

– Давай утром посмотрим? – предложил Георгий. – Стыдно сказать, но мне страшно выходить из дома.

– Вчера мне тоже было страшно, – прижавшись к его спине, проговорила она. – Сегодня нет…