Долина белых ягнят

Вдруг «четвертый» потребовал «первого». По голосу чувствуется — беда. Апчара прерывает комдива на полуслове: «Вас просит «четвертый». — «Готово». Это был Доти, комиссар. На «четвертого» идут три танка в сопровождении роты автоматчиков. Комиссар называет квадрат и просит залпа «катюш». Через двадцать минут будет поздно, потому что они подойдут к переднему краю. Перед глазами Апчары стоит Доти, невысокий, немного сутулый, в красноармейском обмундировании комиссар. Он затянут широким ремнем на последнюю дырку, и все равно пистолет оттягивает ремень.

— Ты бы ушел оттуда, а то, говорят, смертников вербуешь, — отвечает комдив.

— Сказали — стоять насмерть, я и стою. Приказ надо делом подкреплять.

— Ну ладно, стой. Будет тебе залп.

Не прошло и десяти минут, как показались шесть машин, крытых брезентом. Апчара уже знает их. Они издали похожи на арбы, груженные сеном. Знает Апчара и то, что около этих машин близко стоять не надо. После залпа немцы засекут эти установки по облаку дыма и пыли и ударят из всех орудий. Поэтому сами «катюши» не задерживаются, уходят тотчас.

«Катюши» выстроились в ряд. С установок стащили чехлы, быстро навели на цель, и тут же раздалось завывание, похожее на вой волков в Чопракском ущелье, когда они собираются в стаю, чтобы напасть на стадо. В воздухе замелькали золотистые хвосты реактивных снарядов. Послушать бы сейчас Доти, помогли ли они ему. Апчара не успела подумать, как послышался восторженный голос комиссара:

— Молодцы гвардейцы, хакурт[2] получился из немцев! Молодцы!

Снаряды легли точно в цель. В лагере врага паника. Теперь не скоро они соберутся с духом снова идти в атаку.

Загорелся даже танк. Ну что ж, и он входит в цену жизни Доти, подумала Апчара. Враг как бы вносит задаток, чтобы в конце концов получить жизнь комиссара.

Артиллерийский шквал обрушился на то место, где только что стояли гвардейские минометы. Бесполезная трата снарядов — «катюш» и след простыл.

Вернулся Адамоков, усталый, возбужденный. Он своими глазами видел бой. Повреждение оказалось недалеко от огневых позиций минометчиков. Спасаясь от артогня, он заполз к ним. Альбиян расспрашивал об Апчаре.

— Ни на шаг от коммутаторов, говорю ему, берегу, как сестру родную. На линию не посылаю. Она ведь не красноармеец, помогает по доброй воле. Сидит у коммутатора — и то хорошо.

— Нет, не хорошо. Теперь я пойду исправлять линию, — заявила Апчара, завидуя своему напарнику, повстречавшему Альбияна. — Соединять провода на уроках физики нас учили…

— Соединить — пустяки. Трудно найти разрыв…

У минометчиков потери оказались значительными. Ранен и командир батареи. При Адамокове получено приказание командира полка: Альбияну принять на себя командование батареей. Адамоков думал, что обрадует Апчару этой вестью, но она растревожилась еще больше. Ей казалось, будто судьбы людей заранее известны и роли распределены: Альбиян получает ранение, Апчара тут же перевязывает его рану, оказывает брату первую помощь, доставляет в госпиталь, а потом Альбиян рассказывает матери и Ирине, как все это произошло.

— В сердцах влюбленных, может, и я не нашла бы разрыв. А тут — право, тут я соединю.

Адамоков напускал туману, чтобы отговорить Апчару от опасной затеи.

— У нас же аппаратура не военная. Ее Локотош в каком-то совхозе захватил. Такой связи нет ни в одном полку. Смотри, аппараты — гражданские. Такие ты могла видеть на столе директора совхоза или на столе председателя сельсовета. Полевые телефоны другие. Проще. Так что сиди здесь. И ползать по-пластунски ты не умеешь…

— А как это — ползать по-пластунски? Как ящерица?

Адамоков начал еще сильнее морочить голову.

— Это сложная наука. В воинских частях на нее отводится не меньше месяца. Тут не простое ползанье, а со смыслом. Что-то взято от ящерицы, от змеи, от кенгуру, даже есть элементы телячьего скока…

— Телячий скок! Так я же завфермой! Уж я-то знаю, что значит телячий скок!

— Нет, — продолжал гнуть свое Адамоков, — надо это ползанье отрабатывать на местности. Ясно?

— Ясно одно. В следующий раз на повреждение кабеля пойду я.

— Если брат разрешит, иди. Я дал ему слово. Теперь он командир батареи и тебе связаться с ним ничего не стоит.

— А брат… умеет ползать по-пластунски?

Но тут снова послышался гул самолетов. Со стороны разгорающегося заката показались черные точки, они мгновенно росли, снижались, выстраивались в атакующую цепочку. Вместе с тем гул нарастал.

— В щель! — скомандовал Адамоков, и Апчара подчинилась, нырнула в щель.

Запищало, застрекотало в наушнике. Адамоков старался разобрать сквозь гул и грохот, как Доти опять просил минометчиков ударить навесным огнем по противоположному склону кургана Лысого.

— Дайте по «Лысому затылку», — кричал Доти Кошроков, — там накапливается противник для атаки. Только вы можете дотянуться до них! Они хотят во что бы то ни стало захватить высоту. Они скапливаются. Сейчас авиация обработает, и пойдут. Дайте им, дайте, пока не поздно!