Долина белых ягнят

Немецкий генерал требовал от своих солдат считаться с тем, что помимо естественных преград (гор) в этих районах придется столкнуться с добровольческими отрядами, организованными из местного горнокавказского населения, их называют еще партизанами. Восстание горных народов имело бы для нас тяжелые последствия, предупреждал генерал, поэтому необходимо… перечислялось, что необходимо для того, чтобы приблизить час, когда германские войска и войска японского императора встретятся в Индии.

— Планируют быть в Баку 25 сентября, — закончила Апчара чтение листовки.

— Выходит, они уже кончают войну? — недоуменно спросил Альбиян.

Локотош вновь обратился к пленному:

— Вопрос, не имеющий отношения к военной тайне: уверены ли вы в победе германского оружия?

Альбиян удивился вопросу Локотоша. Разве не видно из немецких бумаг, что у них нет и тени сомнения в окончательной победе. Назначен срок, когда быть в Баку. А там до Индии — рукой подать. Однако пленный ответил иначе:

— Я не знаю, победим мы или не победим. Война есть война. Но воевать вас научим.

Локотош привскочил и едва сдержал себя, чтобы не заехать пленному по уху.

— Как, как?

— Не сомневаюсь, что мы, немцы, научим вас воевать.

Локотош с нервным смешком перевел слова немца всем остальным.

— Ах ты, гад вислоухий! — вспылил тоже и Альбиян.

— Успокойся, Альбиян. Интересный попался экземпляр. Соображающий. Налей-ка ему вина. Пусть выпьет с «ученичками».

Зазвонил телефон. Апчара взяла трубку. Локотоша требовал «первый».

В трубке клокотал радостный голос комдива. Капитан давно не слышал, чтобы «первый» был так приподнято возбужден.

— Голубчик! Ты, говорят, немца заарканил. Так давай же его ко мне. Я сам хочу с ним поговорить. Приезжай и ты. Говорят, ты в немецком собаку съел. Будешь переводить. Машину за вами я уже послал.

Воспаленными глазами немец тревожно и загнанно следил за каждым движением командиров, за выражением их лиц, как бы стараясь угадать, кто из них его расстреляет.

Локотош положил трубку. Он не мог отправить пленного в штаб, не уточнив, как именно собирается этот наглец учить его умению воевать. Ясно, что эта мысль пришла в голову офицеру не сейчас. Наверняка он слышал это и от других.

— Так ты приехал к нам наниматься в учителя?

У немца дрогнули углы рта. Пленный взглянул на Апчару, потом перевел взгляд на ящик с яствами, сглотнул слюну.

— Отвечай: какую операцию мы сейчас будем разбирать, чтобы извлечь из нее уроки? — Локотош — участник войны с первых дней, ему интересно было взглянуть на бои глазами немца, узнать, как он рассматривает свои успехи и наши неудачи? Да, фактор внезапности вначале принес немцам немалый успех. Но молниеносной войны все же не получилось. Мало того, под Москвой развеялся миф о непобедимости германской армии. Если немец взял на себя роль учителя, пусть ответит. — Так какую операцию мы разберем?

— Что он там кудахчет про Керчь? — насторожился Альбиян, разобрав из всей немецкой тарабарщины одно только слово «Керчь».

Локотошу не хотелось переводить слова пленного.

— Ничего он не толкует. Мы с ним еще поговорим. А теперь мне приказано сопровождать его к «первому».

Тотчас и зашумела машина, присланная комдивом. Из «эмки», разукрашенной самым причудливым образом, вышел Якуб. Он был так важен и деловит, словно он-то и поймал немцев. Впрочем, для важности были у Якуба основательные причины. Новая форма поскрипывала на нем ремнями. Пистолет на животе — на немецкий манер. В петлицах по шпале. Кроме шпал, никаких на форме эмблем: не поймешь — политработник, юрист или строевой командир. «Неужели сразу получил капитана, — подивилась про себя Апчара. — Круто в гору пошел».

— А, вот ты где! — Якуб увидел Апчару. — А твои друзья-делегаты едва ноги унесли. Еще бы двадцать минут, и влипли…

Апчара протянула Якубу руку:

— Поздравляю.

Якуб сначала словно не понял, словно отмахнулся от поздравления.

— А… Ты об этом. Спасибо.

Локотош и Альбиян тоже поздравили новопроизведенного капитана. Они-то знали, правда, что Якуб не капитан, а военюрист третьего ранга. Но не будет же Якуб поправлять каждого, кто назовет его товарищем капитаном. Шпала говорит сама за себя.

— За «учителем»? — спросил Локотош.

— За каким учителем? — не понял Якуб.

— Да вот «учитель» перед тобой сидит. Хочет научить нас воевать. Говорит — плохо сопротивляемся. Измотали, говорит, их отступлениями. Говорит, отступаем, не исчерпав всех возможностей. А надо стоять и не отступать. Стратег.

— Может, он знает о последнем приказе Сталина? Очень важный приказ.

— О каком приказе? И как он может знать о секретных приказах Ставки?

— Не такой уж он и секретный. Поедем к комдиву — прочитаешь. Первый ждет с нетерпением. У меня в машине как раз два места свободных.

Локотош и Якуб Бештоев забрали пленного со всеми его бумагами, укатили. Брат и сестра наконец-то остались одни. Но только они присели, чтобы наговориться, с улицы послышался голос:

— Где тут девушка? Та, что из Нальчика?

Апчара, поняв, что ищут ее, вышла.

— Кто меня?

— А, привет. Это ты мою жену чуть не завезла к немцам в плен?