Долина белых ягнят

Между тем занятия во дворе школы продолжались как ни в чем не бывало. Мало ли немецких офицеров приезжает сюда инспектировать отряд, предназначенный для карательных операций против партизан и скрывающихся в степях коммунистов. Время остановилось. Локотош ждал. Как встретит Бештоев? Поверит ли он, что и Локотош перешел на сторону врага?

Появился офицер, вместе с ним возвращался и солдат, посланный Локотошем. Нет, это был не Бештоев. Но отступать было некуда. В своей дерзости Локотош мог идти только вперед.

— Я приехал за вами. Мой оберст ждет вас с вашей заявкой… Черт возьми, вам надо немного вооружения, продовольствия, фуража, обмундирования… Вы получите все это через меня. Мой оберст имеет к вам вопросы…

Чтобы не дать опомниться, Локотош сел на мотоцикл и показал на люльку.

— Быстро. Быстро. Вы вернетесь назад через полчаса. Мой оберст не любит ждать…

Командир легионеров нерешительно сел в коляску. Солдат пристроился сзади Локотоша. Мотоцикл рванул. Засвистел ветер в ушах. Капитан в уме прикидывал, куда их везти и что с ними делать. Пусть они заплатят жизнью. Они этого заслужили.

Локотош свернул с главной дороги на проселочную, но тоже хорошо укатанную дорогу. Он дал такую скорость, что солдатик на ухабах едва держался. Его подбрасывало, и он несколько раз извинялся за то, что почти садился на «господина офицера» верхом. Командир отряда одной рукой придерживал фуражку, чтобы ее не сорвало ветром, а другой держался за поручни. Спустились в балку. Капитан остановился и слез с мотоцикла, будто собирался устранить неполадку. Солдат готов был помочь ему, но не успел слезть со своего места.

Локотош выхватил пистолет.

— За измену Родине, сволочи! — Раздалось несколько выстрелов. Командир отряда пытался выхватить парабеллум.

Локотош забрал их документы и оружие.

Может быть, мотоцикл впервые со дня выпуска давал такую скорость по таким дорогам. Локотош уходил в безлюдные степи, где совсем еще недавно паслись бесчисленные стада скота и отары овец, а сейчас — пустыня. Пахло полынью, дул в лицо подогретый воздух, и только мотоцикл нарушал тишину.

Больше недели петлял Локотош по пустынным степям.

— И все на мотоцикле? — спросил Кулов.

— Нет. Мотоцикл на другой день пришлось отдать пчеловоду-старику за буханку хлеба и банку меда.

— Недорого. В Нальчике вам дали бы больше, — пошутила Ирина.

— Двое суток я гостил у него, набирался сил. Иначе не смог бы выбраться с Черных земель. Три дня шел, вернее — три ночи. На Черных землях нет сплошной линии обороны. Отдельные узлы. То же самое и у нас. Проникают друг к другу в тыл запросто. Узлы обороны по дорогам и населенным пунктам. Ориентироваться легко. Важно не напороться на засаду или разведчиков… Переоделся, конечно. Старался ни с кем не говорить до самого Гудермеса. Там выяснил обстановку. Поехал в Грозный, потом в Орджоникидзе. Оттуда уже сюда. Узнал, что вы живы, на своем месте, вам близко все, что связано с нашей дивизией… На двадцать второй день я вот у вас… Решайте.

— Правильно сделали, — улыбнулся Кулов. — Бештоев у меня тоже был. Он рассказывал о вас, но строил догадки. Я вам верю. Мы разберемся. Бахов встретится с вами. Он человек опытный, отыщет в амбаре и то зерно, что мышь спрятала в норке. Бахов сейчас руководит строительством прохода в скалах. Говорит: оседлал Кавказский хребет. Все партизанские отряды там. Они воюют пока со скалами. Мы строим «окно в небо» — дорогу через Кавказский хребет.

— И Бештоев там?

— Нет. Бештоев в Чопракском ущелье. Он там и бог, и царь, но… пока не герой. Его называют комиссаром района. А вас я назначаю командиром партизанского отряда. Ядро его — ваши же конники. Их мало осталось. Многих Бештоев распустил.

— Спасибо за доверие, товарищ Кулов. Я бы предпочел вернуться в армию.

— Партизаны — тоже армия. Там нужны умелые командиры. Документы получите сейчас…

— Слушаюсь.

Раздался резкий телефонный звонок. Ирина вздрогнула. Звонил черный телефон с гербом, о котором Кулов говорил: «Не подпускай к нему никого». Кулов всем корпусом повернулся к телефону и с достоинством взял трубку:

— Слушаю.

«Неужели Москва, — подумала Ирина. — Может быть, надо выйти из кабинета, чтобы не присутствовать при секретном разговоре». Но Кулов сделал останавливающий жест: «Сидите».

Говорил представитель Центрального Комитета партии. Кулов знал его и говорил с ним, как со старым знакомым, охотно. По его интонации присутствующие догадывались, что Кулов рад этому звонку. Он коротко доложил обстановку. Из его слов поняли, что в предгорьях Кавказа идет напряженная битва, как у стен Сталинграда. На карту поставлена судьба народов и что на пути гитлеровцев непреодолимым оказался не Кавказский хребет, а стойкость народов, которых подпирают горы. Немцы всего в двадцати километрах от Нальчика, тем не менее жизнь налаживается. Отвечая на вопросы, Кулов сказал:

— Готовимся к пленуму обкома партии, хотим вернуть из эвакуации учреждения, предприятия…

Голос из трубки прервал его: «Не рискованно ли это?»