Долина

– Парни, а вы тут все не чокнулись разом? Вы же инженеры, физики, так вашу мать! – удивленно сказал Крис. – И вы говорите о ней так, как будто она вправду, как… какое-то живое существо!

– А вдруг и вправду? Мы же еще далеко не все понимаем в природе, – сказал Саныч.

– Еще не все понимаем? Ну ты даешь, брат! – воскликнул Высокий. – Скажи лучше – очень мало, что понимаем. А вдруг это действительно какой-то иной тип живых существ? Громадный кусок ландшафта со всем, что там растет и живет, с травой, деревьями, живностью, почвой, воздухом, почему-то обладающий чем-то вроде разума. Вот кто, например, знает, что там скрывается в пещерах внутри окрестных хребтов? А? И, кстати, ведь были такие гипотезы, что вся планета Земля – живая, не помню, у кого.

– А вот у древних, причем это у очень многих народов, все реки, озера, моря, горы, долины и прочее – имели своих духов или богов, а иногда отождествлялись с ними, то есть считались живыми, – вступил Крис, отчасти даже противореча своему предыдущему высказыванию. – Вот у эллинов, например, была богиня Земли Деметра, или, если произнести по-другому, Зем-Метра, то есть Земля-Матерь. Она же – Земля, и она же живая, и она же богиня древнегреческого пантеона. Это все было едино. И древних греков заявление, что Долина – живая, ничуть бы не удивило. Скорее, их бы удивило, как можно думать иначе.

– Слушайте, но ведь, тогда имя «Живая Долина» приобретает новый смысл, – неожиданно вступил Ледокол. – Не только «Долина Живого», и не только «долина, спасающая жизнь», но просто, буквально, живая долина. Язык сам подсказывает.

– А хорошо ты сказал, Ледок! – восхитился Крис. – Это давно замечено, что язык нередко бывает умнее нас. Вот, например, все думают, что Высокий – это просто кличка такая. А ведь если внимательно присмотреться, так ведь он же и вправду высокого роста! – Раздался хохот.

– А кстати, и наш язык, ну, то есть речь, тоже, может быть, живое существо… в каком-то особом смысле, – вдруг неожиданно добавил Крис.

– Твой язык – это точно живое, и довольно ядовитое, – вставил Ледокол под общий смех.

– Не, ну серьезно, я вправду так думаю.

– Ну, ты скажешь тоже, чушь какая-то, – удивился Саныч.

– Лучше не спорь с филологом, себе дороже будет, – засмеялся Высокий, – слова – это же его оружие. Проще сразу дать ему по башке. Но, к сожалению, вот конкретно этому дать по башке будет сложно.

– Не обижайте филолога, люди, – нарочито обиженно сопя носом, сказал Крис, – во-первых, он хороший. А во-вторых, – голос его стал стальным, – он может и сдачи дать, – Крис демонстративно поплевал на свой кулак. Снова смех. – И вообще, я, можно сказать, сама доброта, а вы вечно меня рисуете каким-то злодеем.

– Да, жизнь показала, как ни странно, – сказал Саныч, вспомнив по ассоциации что-то из своего прошлого и посмеиваясь, – что иногда хороший прямой в челюсть является отличным аргументом в борьбе за Истину. Нет, ну, конечно, не всегда, но изредка. А вот, кстати, знает ли об этом мировая философия?

– Еще как знает! – авторитетно выступил крупный эксперт по мировой философии Крис. – У нас в зале был один аспирант с философского, раздолбай редкостный, но махался он – будьте-нате! «Вертушку» делал классно, что твоя мельница!

– Парни, парни, – прервал всех Высокий, – мы, как всегда, уехали в сторону от главной темы. У меня есть предложение. Живая наша Долина или нет – это будет вечная тема для споров. Но вот относиться к ней лучше всего, как к реально живой, то есть уважительно и даже, можно сказать, нежно. С любовью. Как будто мы – ее дети, внуки или правнуки. Мы сейчас у нее дома, мы у нее в гостях. Она открыла нам дверь и впустила нас. И мы должны вести себя достойно. Как будто она все время смотрит на нас. И надо эту мысль донести до всей экспедиции.

С Высоким согласились все. Да и что тут возразишь?

* * *

Из дневника Высокого

«…этот детский смех все слышат. Значит, у меня – не галлюцинация. Но тогда что это? Это не то чтобы пугает, но ощущение такое, как будто я стою перед невидимой Джомолунгмой…»

В Долине

Зиманика

Ежик капризничал весь следующий день, у него повысилась температура. Эльвира очень нервничала.

– Не пойму я, что с ним, – недоумевал доктор Док. – Просто акклиматизация, по-моему, маленький же он еще. Не надо в него сейчас ничего вливать, думаю. Вот разве что дам я ему ложечку женьшеня для повышения иммунитета.

Но уже на следующий день Ежик повеселел, и Эля отнесла его на земляничную поляну. Он сидел на одеяле в траве, с восторгом смотрел вокруг, собирал и ел ягоды, немножко пробовал ползать, опираясь на руки, и то и дело оглядывался на мать сияющими глазами.

– Мама, тут ягодки! – он протягивал ей ладонь с ягодами. – Зиманика. Мама, кусай ягодки. – А где зайка зивет?

– Вот ты начнешь ходить, и мы пойдем искать зайкин домик.

– А я буду ходить, мама?