Долгожданное совращение

Доминик хотела рассказать Ксавье эту историю, но тут увидела, что он заказал новую порцию коньяка, и поняла, что ей не удастся ни о чем договориться с Ксавье. Ее слова теперь не доходили до него. Он как будто замкнулся в себе, а у нее не было сил вновь заинтересовать его.

К тому же ей пора возвращаться. День подходил к концу, а сегодняшняя встреча оставила у нее лишь чувство горького разочарования. Она встала из-за стола.

— Ну вот, Ксавье, я оставляю вас на какое-то время. Через две недели я отправляюсь в Сентонж. Не думаю, что вы захотите составить мне компанию. Я очень надеялась на эту последнюю встречу, но вы разрушили все мои мечты своим безразличием и молчанием… До свидания. Если у вас появится желание, напишите мне о том, как проводите время, я очень люблю получать письма. Напишете?

Она протянула ему руку.

Ксавье растерялся и схватил ее за запястье. От неожиданности он сильно побледнел, и выражение лица у него стало как у ребенка, у которого отняли игрушку. Теперь он тщетно пытался удержать Доминик. Отчаяние охватило его.

— Вам действительно надо отдохнуть, Доминик, и сменить городскую суматоху на шум дубрав. Париж летом — это ад.

Он понимал всю бессмысленность своих слов, которые теперь ничего не значили, но все же пытался продлить и как-то сгладить неприятный момент расставания. В его душе еще теплилась слабая надежда на то, что можно что-то изменить и исправить. То высокое и прекрасное чувство, которое он испытывал к Доминик, не было капризом, проходящим с окончанием летнего сезона. Ксавье не желал расставаться с ней. За все то время, что они провели вместе, она стала ему очень близкой и дорогой, и теперь он очень боялся потерять ее.

Он грустно улыбнулся.

— Доминик, я хотел бы вас проводить.

8

Войдя в свою комнату, Ксавье бросился к телефону и уже в который раз набрал номер Доминик, надеясь услышать ее нежный чарующий голос. Но автоответчик, как и прежде, бесстрастно сообщил: «Мадемуазель нет дома». Однако интуитивно Ксавье чувствовал, что Доминик здесь, она рядом, в своей парижской квартире. Разве Доминик не говорила ему, что уедет отдыхать только через неделю или даже через две?

С какой-то безумной настойчивостью Ксавье цеплялся за телефонный аппарат как за спасательный круг, пытаясь снова и снова дозвониться до любимой, чтобы договориться о встрече на следующий день. Он начал сознавать свою ошибку, понимая, что был слишком самоуверен, надеясь удержать девушку в своих руках.

Ослепленный любовью к Доминик, он ничего не видел вокруг, не замечал ее неприязни к дешевым кафе, барам, которые он предпочитал ресторанам. Его раздражала кичливая публика и множество неоновых огней, отражавшихся в огромных зеркалах. Доминик же любила именно это.

Стоя сейчас у окна, выходящего на бульвар Сен-Жермен, и слушая шум машин, напоминающий прибой, он чувствовал себя смиренным просителем, окончательно потерявшим волю к победе. От этой мысли Ксавье стало так горько, что у него появилось желание покинуть город, бежать хоть на край света и больше никогда не вспоминать о прошлом.

Обдуваемый теплым ветерком с легким запахом бензина, он заметил, что уже наступает вечер. Дневные краски поблекли, платья женщин, снова ставшие непрозрачными, скрыли волнующие очертания их фигур и скорее наводили на размышления, чем вызывали желание заниматься любовью.

Ксавье зевнул и потянулся. Ему захотелось спать. Многочисленные попытки дозвониться до Доминик и неизменное ничего не говорящее «мадемуазель нет дома» утомили его. Он лег на диван и прикрыл рукой глаза. Уже засыпая, он подумал, что Доминик никуда не уехала, а просто обиделась.

Наступило утро. Ксавье проснулся от солнечного света, проникавшего сквозь шторы, закрывавшие окно с балконом. Он встал, нашарил ногой тапочки, подошел к окну и раздвинул шторы. Начинался яркий, солнечный денек.

Первая его мысль была о Доминик, одно имя которой будило в нем самые прекрасные воспоминания.

Ксавье попытался вспомнить их последнюю встречу в кафе «Распай», стараясь представить себе ее пленительный облик, но почему-то перед мысленным взором появлялась не Доминик, а смеющаяся женщина, что сидела тогда за столиком справа от них. Это была одна из тех молодых особ, которые ежедневно появлялись на террасе соседнего с ним дома.

Взяв полотенце, Ксавье понуро побрел в ванную и пустил душ, думая о том, что Доминик не отвечает на его телефонные звонки, потому что не хочет с ним больше встречаться. Она решила оставить его, и он теперь снова будет одинок. Горько усмехнувшись самому себе в зеркале, Ксавье выдавил на зубную щетку пасту и принялся чистить зубы, чувствуя страх от этой догадки. Он не желал терять Доминик вот так, по-глупому.

Чтобы отогнать неприятное чувство, он решил что-нибудь спеть и принялся напевать слова одной глупой песенки, которую часто слышал по радио:

Я пойду на свадьбу,
Тра-ля-ля, тра-ля-ля,
Я пойду на свадьбу,
Посмотреть на чужое счастье.

Ему стало немного легче, но мысли о девушке не покидали его.