Долгий путь

Горные вершины совсем скрылись под сплошным куполом снега, все прибывавшего и прибывавшего. Снег слеживался под давлением новых верхних слоев и превращался в мощный слой ледяного теста, которое сползало по склонам гор и понемногу заполняло долины. Короткое лето не могло особенно повредить Леднику; оно только крепче спаивало его; оттаявший от тепла снег на его поверхности замерзал снова при первых холодах, и Ледник, лишенный снежного покрова, так и сверкал сине-зеленой глубиной на всем своем протяжении и на горных вершинах и далеко в долинах. Отблеск этой зеленой бездонности со временем наполнил весь горизонт, все увеличиваясь по мере того, как Ледник незаметно расползался с вершин гор по всему краю.

Ледник вытеснял самую землю, дробил ее в порошок и стирал чудовищной тяжестью движущегося льда. Темной ночью Дренг слышал подземный грохот и скрежет льда, который разворачивал и срывал скалистую почву в своем непрестанном медленном движении вниз, увлекаемый собственной непомерной тяжестью. И Дренг в ответ на это скрежетал зубами.

В тихие морозные дни, когда холод впивался острыми зубами во все поры тела, дыхание вылетало у Дренга из носа какими-то белыми сгустками, а кровь так и колола под кожей, словно звездный дождь. Победой казалось Дренгу уже то, что он жив.

ОХОТНИК

Дренг возмужал и, закаленный несколькими зимами, мог вести своего рода обеспеченную и правильную жизнь, хотя он все еще оставался кочевником. Неосмысленная борьба с холодом сменилась более рассчитанным образом действий с тех пор, как он уразумел смену времен года и научился готовиться к зиме.

Он вялил мясо в благоприятное время года и припрятывал его про запас на время холодов. Дичи кругом водилось достаточно и зимою, но Дренг считал, что лучше всего устраивать себе прочное и вместительное жилье из камней, в котором можно было бы проводить всю холодную пору, а это привело к тому, что Дренг стал заготавливать себе на зиму и запасы пищи. Итак, оседлую жизнь он еще не вел, но каждую весну выбирал себе новое место охоты и там оставался на всю следующую зиму.

Свое жилье Дренг устраивал теперь с немалым стараньем и по определенному плану. Если ему попадалась естественная пещера, он завладевал ею, убив предварительно медведя, бывшего обычно ее первым хозяином, или устраивал себе жилье сам, громоздя большие камни один на другой и затыкая все отверстия более мелкими камнями. Это невысокое каменное жилье он стал углублять, вырывая под ним в земле яму, которую выкладывал мохом и звериными шкурами. Тут он и спасался от холода в длинные темные ночи.

Охотиться он продолжал и зимою, но никогда не отходил от дома настолько, чтобы не успеть вернуться домой на ночь.

Хотя у него не было ни огня, ни света, он все-таки мастерил кое-что в своем жилище; если Дренгу не хотелось спать и запасов вяленого мяса было достаточно, он возился с кожами, содранными с убитых животных. Терпеливо жевал он их вершок за вершком, добиваясь, чтобы они из грубых, жестких и ломких стали мягкими и хорошо растягивались. Такому приему его научила горькая нужда, как и всему остальному, что он знал; в голодные дни ему часто приходилось довольствоваться обгладыванием остатков мяса с кож, и Дренг заметил, что кожи, побывав у него в зубах, становились прочнее и приятнее на ощупь. Голод же надоумил Дренга заготовлять впрок мясо, провяливая его.

Если же Дренг не был занят выделыванием шкур, он сидел впотьмах и на ощупь, как слепой, протыкал острой костью дырки в шкурах, а потом связывал шкуры длинными ремешками, вырезанными из оленьей кожи. Он теперь наловчился кутаться в шкуры особым образом, извлекая из них как можно больше тепла; но это стоило ему долгого и упорного труда. Из кишок же убитых животных он свивал веревки, которые служили ему для разных целей. Всем этим можно было отлично заниматься и впотьмах.

А зимы становились чем дальше, тем все длиннее. Ледник забрался уже далеко в глубь страны. Нельзя было подметить, как он двигался, но с каждым годом он подвигался все дальше и дальше. Нижний край его уже достиг низменной равнины; там зеленый потрескавшийся лед столкнулся с остатками мертвого леса, и где прежде росли бамбуки и мимозы, лег теперь ледяной щит высотой с гору; где прежде росли в тропических болотах лотосы – там вздымались тусклые арки краев Ледника, из-под которых струились холодные потоки беловатой, мутной воды. Ледник беспрерывно выделял влагу и опять замораживал ее своим холодом, все рос и расползался, поглощая одну местность за другою.