Долгий полет (сборник)

– Итак, подытожим. Из шести исполнителей вчерашне-го террористического акта пятеро погибли на месте, а ше-стая – в больнице. Возможно, преступление имеет какую-то религиозную основу. В пользу этого говорят вырванные из молитвенника листки в карманах трех погибших террористов. Да и та, что сейчас в больнице, тоже предается молитвам… Теперь о девяти трупах в морге, у которых кольца с иной монограммой. Мы имеем их водительские удостоверения, кредитные карточки. Надо сегодня же опросить родственников, сослуживцев, соседей. Что объединяет эту девятку? Почему они оказались в вагонах сабвея в момент, когда были открыты канистры с зарином? Случайно? Или же, зная, что должно произойти, они осознанно решили тоже покинуть сей мир? Или, напротив, ничего не ведая, они и были главным объектом газовой атаки?.. Короче, ты, Арчи, берешь ребят и рассылаешь по имеющимся адресам. Пусть раскопают всю информацию.

Стивенс собрал бумаги, уложил в папку. Сунул папку в ящик стола.

– Также, Арчи, не забудь обзвонить морги. Если труп кого-нибудь из пяти террористов будет опознан родственником или знакомым, я должен знать немедленно. Номер моего мобильника, надеюсь, все помнят?.. А я сегодня попробую потянуть за самую многообещающую ниточку – допросить ту женщину в Бостонском медицинском центре. Ты, Пол, ее нашел – поедем вместе. И на всякий случай давай еще кого-нибудь прихватим… Как, Милтон, не возражаешь прокатиться?

Дорога заняла минут десять. Милтон вел машину мягко, спокойно, каждый раз послушно останавливался на перекрестках перед знаком «Стоп». Стивенс разговаривал с кем-то по мобильному телефону. Сидевший сзади Пол слышал его отрывистый, не очень, вроде бы, довольный голос.

– И вот всегда так, ребята, – сказал Стивенс, отключив мобильник. – Мое высокое начальство вместе с губернатором штата проводит в двенадцать пресс-конференцию о вчерашних событиях. Посему в одиннадцать мне приказано явиться в кабинет начальника управления, доложить, что удалось выяснить, о чем можно и о чем не следует пока говорить с журналистами. А ведь мне сейчас время дорого – делом заниматься надо. Да и докладывать-то еще нечего…

В холле Бостонского медицинского центра сквозь высокий, на уровне четвертого этажа, стеклянный потолок синело безоблачное небо. А внизу, как всегда, шла суматошная больничная жизнь. У справочной толпились посетители. Озабоченно и важно шествовали по своим делам молодые врачи-стажеры. Шустро пробегали через холл медсестры в белых брючках.

Пол, который был здесь вчера, поднялся в лифте вместе со Стивенсом и Милтоном на восьмой этаж. Проходившая по коридору медсестра, узнав Пола, остановилась, кокетливо повела плечами, пышные груди шевельнулись под тонкой кофточкой.

– Доброе утро, Нэнси.

– Привет, Пол, как поживаешь?.. А нашей больной сегодня лучше. И вы у нее будете не первыми посетителями – час назад уже наведалась какая-то ее приятельница.

– Выходит, больная все-таки назвала свою фамилию? – спросил Стивенс.

– Нет.

– А как же приятельница могла догадаться, что та в вашей больнице, именно в этой палате, если справочная внизу не знает ее фамилии?

Нэнси удивленно вскинула тонкие брови, задумалась на минуту.

– В палате телефон есть… Наверное, больная сама позвонила, сказала, где находится.

– Приятельница еще здесь?

– Уже ушла.

– Вы присутствовали при их разговоре?

– Нет. Я как раз возилась с тяжелым больным в соседней палате. Помню, приятельница заглянула ко мне, сказала, что больная пить просит, а стаканчик в палате куда-то задевался. Дала я ей пластмассовый стаканчик… Потом, минут двадцать назад, видела в коридоре ее спину, когда та уходила из отделения.

– Как доктор оценивает состояние больной? – спросил Стивенс.

– В семь, когда я заступила на дежурство, он обход делал, сказал, что никакой опасности для жизни уже нет. С утра Салли все плакала, молилась – даже в коридоре было слышно. А теперь, после визита приятельницы, успокоилась… Ой, меня старшая сестра зовет. Если что нужно, скажете. – Нэнси бросила еще один лучезарный взгляд на Пола и торопливо зашагала по коридору; под натянутыми белыми брючками задвигались в лад упругие полушария.

– Неравнодушна она к тебе, Пол. Не упускай шанса, – негромко пошутил Милтон, когда следом за Стивенсом они входили в палату.

В одноместной палате было тихо. Больная, видимо, устав плакать и молиться, спала. Лицо на подушке выглядело умиротворенным, розовый румянец во всю щеку.

– Мадам, мы из ФБР. Простите, что беспокоим, но нам нужно поговорить с вами.

Стивенс присел у кровати, дотронулся до руки больной. Та не просыпалась.

– Мадам…

Что-то дрогнуло в голосе Стивенса. Пол вдруг осознал – ведь больная не дышит! Стивенс быстро приложил пальцы к ее запястью, пытаясь нащупать пульс. Потом почему-то наклонил голову и понюхал воздух возле ее приоткрытого рта. Тяжело поднялся, посмотрел на Милтона и Пола.

– Когда-то в университете я проходил небольшой курс судебной медицины… Нет дыхания, нет сердцебиений, ро-зовый румянец во все лицо, слабый запах горького мин-даля изо рта – что бы это значило?