Он задумчиво посмотрел на артефакты, которые нашёл Райхак по прибытию сюда. Стоило отдать должное: Райхак и Фарвиго взялись помогать Иналаю с таким рвением, что поначалу это вызывало раздражение. Но он, помня слова Ильмарриона, относился к этому с терпением, помня, как долго драконы восстанавливались после смерти.
И вот теперь они рьяно выполняли любые поручения Иналая. Фарвиго провёл с главой Ханства и капитаном крепости… комплекс работ по повышению искренности и красноречия, и теперь они были готовы поведать ему что угодно. А Райхак довольно быстро нашёл цеп и браслет Бэйзина…единственное, что позволили оставить дракону после того, как он бездарно потерял почти десяток бесценных артефактов. Но это всего лишь доказывало, что он был здесь.
Снова посмотрев на хныкающего, скулящего и умоляющего о пощаде орка, Иналай испытал мрачное удовлетворение. Разумеется, он чувствовал, что тот говорит правду и больше ничего не знает… Но Иналаю очень нравилось наказывать тех, кто не оправдывал доверие его клана. Его до сих пор до чёртиков бесил тот факт, что Адейро, несмотря на все его бесконечные ошибки, Ильмаррион запретил трогать лично, чтобы глава клана Джеминид не потерял товарный вид на Годастах. И теперь он отыгрывался на орках, и он даже немного жалел, что отдал Фарвиго всю работу. После утомительного нытья главы Джеминид длиною в полгода он бы с удовольствием сам провёл с кем-нибудь комплекс работ по повышению искренности и красноречия.
Впрочем, Райхак не терял возможности найти ещё доказательства. И вот, спустя пятнадцать минут он ворвался в комнату и сказал:
— Командир, посмотри! Я знал, что стоило ещё поискать! Я нашёл его дневник!
— Дневник? — фыркнул Иналай, — не знал, что Бэйзин настолько сентиментален, что ведёт дневники. Ну, давай.
Взяв тонкую книжицу, он раскрыл её на последних исписанных страницах.