Долгая прогулка

"Этим чуваком" был высокий парень в нелепом темно-зеленом длинном плаще, полы которого хлопали его по коленям. Он шел, обхватив голову руками, так что было похоже на тюрбан, и раскачивался взад-вперед. Гэррети присмотрелся к нему с каким-то академическим интересом. Он не помнил, чтоб видел конкретно этого Идущего раньше... но темнота ведь меняет лица.

Парень споткнулся о собственную ногу и чуть не упал, но продолжил идти. Гэррети и МакФриз молча наблюдали за ним, словно зачарованные, минут наверное десять, совершенно забыв о собственной боли и усталости. Парень в плаще шел, не издавая ни звука.

В конце-концов он все-таки упал и был предупрежден. Гэррети решил, что он уже не поднимется, но ошибся. Теперь он шел совсем рядом с Гэррети и его компанией. Он был очень некрасив, этот парень, и на лацкане его плаща был закреплен номер 45.

— Что с тобой? — прошептал ему Олсон, но парень как будто не услышал. Так бывает каждый раз, заметил Гэррети. Они перестают замечать кого бы то ни было вокруг. Не обращают ни на что внимания — ни на что, кроме дороги. Они смотрят на дорогу с такой ужасной сосредоточенностью, как будто это туго натянутая веревка, по которой они должны перейти бескрайнюю, бездонную пропасть.

— Как тебя звать? — спросил он у парня, но ответа не получил. И вдруг понял, что задает этот вопрос снова и снова, бесконечно повторяя его как какую-нибудь идиотскую мантру, которая должна спасти его от ужасной участи, поджидающей в темноте. — Как тебя звать, а? Как тебя зовут, как тебя...

— Рей, — МакФриз дергал его за рукав.

— Он не говорит, Пит, заставь его, пусть скажет свое имя...

— Оставь его, — сказал МакФриз. — Он умирает, оставь его.

Парень с номером 45 на лацкане плаща снова упал, на этот раз на лицо. Когда он поднялся снова, на лбу его кровью набухали несколько царапин. Компания Гэррети уже обогнала его, но это не помешало им услышать, как он получает последнее предупреждение.

Они прошли участок еще более глубокой тьмы: дорога шла под железнодорожной эстакадой. Снаружи капал дождь, и в этом каменном мешке звук падающих капель казался таинственным и глухим. Было очень сыро. Потом они снова вышли, и Гэррети ощутил благодарность, увидев, что впереди лежит длинный, ровный участок дороги.

45-й снова упал. Окружающие бросились от него врассыпную. Грохнули выстрелы. Гэррети решил, что имя этого парня не столь уж и важно.

Глава шестая

- А теперь наши участники находятся в изолированных кабинках.

Джек Берри. Двадцать одно[18]

Полчетвертого утра.

Для Гэррети эта минута стала самой долгой минутой самой долгой ночи в его жизни. Это был отлив, мертвый отлив, время, когда море сдает позиции, оставляя на мокром пляже разбросанные водоросли, ржавые пивные банки, использованные презервативы, битые бутылки, разломанные буйки и замшелые скелеты в рваных плавках. Это был мертвый отлив.

После парня в зеленом плаще билеты получило еще семь человек. Примерно в два часа утра трое ушли практически одновременно, словно сухие кукурузные скирды, поваленные первым осенним ураганом. Пройдено уже 75 миль, и 24 человека мертвы.

Но это все не важно. Единственное, что имеет значение — это мертвый отлив. Полчетвертого утра и мертвый отлив. Прозвучало очередное предупреждение, а вскоре после него и выстрелы. На этот раз это был знакомый — номер 8, Дэвидсон, тот, который на Стейбенвилльской ярмарке залез в палатку со шлюхами.

Гэррети мгновение смотрел в бледное, забрызганное кровью лицо Дэвидсона, а потом снова перевел взгляд на дорогу. В последнее время он много смотрит на дорогу. Иногда линия посередине бывает сплошной, иногда — прерывистой, а иногда — двойной, как трамвайные рельсы. Непонятно, как могут люди ездить по этой дороге все остальные дни в году и не замечать рисунка жизни и смерти на этой белой краске. Или они все же видят его?

Мостовая завораживала его. Как хорошо и как просто было бы сесть на эту твердую поверхность. Сначала присаживаешься на корточки, и напряженные коленные суставы издают щелчок, похожий на выстрел игрушечного пистона. Затем упираешься ладонями в холодную, усыпанную мелким мусором поверхность и опускаешь ягодицы вниз, чувствуя как асфальт перенимает давление твоих семидесяти двух с лишним килограмм... а потом ложишься, просто заваливаешься на спину и лежишь, ощущая, как расправляется усталая спина... смотришь вверх, на раскачивающиеся вокруг тебя деревья, на волшебный звездный хоровод... не слышишь предупреждений, просто смотришь в небо и ждешь... ждешь...

Да.

Слышишь звуки шагов, когда другие Идущие уходят с линии огня, оставляя тебя в одиночестве, как жертву на заклание. Слышишь шепотки. Это Гэррети, эй, Гэррети сейчас получит билет! Может успеешь еще услышать, как смеется Баркович, натягивая в очередной раз свои воображаемые танцевальные туфли. Движение винтовок, которые прицеливаются в тебя, а затем...