Долгая прогулка

Рей Гэррети тщательно закрепил пояс с концентратами у себя на талии, и твердо пообещал себе, что ничего не будет есть как минимум до 9:30. Но это обещание было не так-то просто выполнить: желудок сердито бурчал, требуя своего, а другие Идущие вокруг лихорадочно праздновали окончание первых суток.

Скрамм что-то весело, но невнятно говорил, набив рот сыром. Бейкер достал свою баночку оливок — настоящих оливок — и с частотой пулемета забрасывал их в рот одну за другой. Пирсон давился крекерами, густо намазав их рыбным паштетом, а МакФриз медленно ел паштет куриный — его веки были таинственно полуопущены, так что с равной вероятностью он мог испытывать невыносимую боль, или находиться на вершине удовольствия.

Еще два человека ушли между восемью тридцатью и девятью часами; одним из них был Уэйн, за которого столько миль назад болел работник автозаправки. Но все же они прошли 99 миль, и потеряли только 36 человек. Разве это не прекрасно? думал Гэррети, чувствуя как его рот наполняется слюной при виде МакФриза, который выдавил остатки паштета себе в рот и отбросил пустой тюбик прочь. Супер. Чтоб вы все сдохли.

Подросток в широких джинсах обогнал домохозяйку средних лет, которая тоже бросилась за пустым тюбиком МакФриза: тот, хотя и перестал приносить пользу, начал новую жизнь в качестве сувенира. Домохозяйка стояла ближе, но подросток оказался проворнее и обошел ее на полкорпуса.

— Спасибо! — крикнул он МакФризу, подхватив добычу, и подбросил тюбик в воздух.

Он убежал обратно к друзьям, размахивая трофеем. Домохозяйка проводила его мрачным взглядом.

— А ты почему ничего не ешь? — спросил МакФриз.

— Я лучше подожду.

— Подождешь чего?

— Девяти тридцати.

МакФриз смерил его задумчивым взглядом:

— Старый добрый самоконтроль?

Гэррети пожал плечами, готовый к новому всплеску сарказма, но МакФриз только молча смотрел на него.

— Знаешь что? — наконец спросил он.

— Что?

— Если бы у меня был доллар… один доллар, не больше… я бы поставил его на тебя, Гэррети. Мне кажется, у тебя есть шанс выиграть.

Гэррети застенчиво рассмеялся:

— Сглазить меня хочешь?

— Чего?

— Ну, сглазить. Все равно что сказать питчеру, что игра будет сухой[30].

— Может и так, — сказал МакФриз и вытянул руки перед собой — они едва заметно дрожали. МакФриз нахмурился, безуспешно пытаясь взять над ними контроль. Взгляд у него был полубезумным. — Надеюсь, Баркович скоро выкупит свой билет, — пробормотал он.

— Пит?

— Что?

— Если бы у тебя был шанс все сделать заново… и если бы знал, что зайдешь так далеко, и по-прежнему будешь идти… ты бы пошел?

МакФриз опустил руки и уставился на Гэррети.

— Ты шутишь что ли?

— Нет, я серьезно.

— Рей, я не думаю, что пошел бы, даже если бы Мейджор приставил мне пистолет к яйцам. Это в принципе то же самоубийство, только обычное самоубийство не тянется так долго.

— Правда, — сказал Олсон. — Сущая правда.

И улыбнулся пустой концлагерной усмешкой, от которой по животу Гэррети пробежали мурашки.

Десять минут спустя они прошли под огромным красно-белым транспарантом с надписью: 100 МИЛЬ! ТОРГОВАЯ ПАЛАТА ПЛАНТАЦИИ ДЖЕФФЕРСОНА ПОЗДРАВЛЯЕТ ВАС! МЫ ПОЗДРАВЛЯЕМ ЧЛЕНОВ «КЛУБА ПЕРВОЙ СОТНИ» ЭТОГО ГОДА!

— Есть у меня одно место, куда они могут засунуть свой «Клуб первой сотни», — сказал Колли Паркер. — Глубокое, коричневое, и солнце туда не заглядывает.

Как-то вдруг редкие островки молодых сосен и елей, обрамлявшие до сих пор дорогу неряшливыми пятнами, исчезли, скрытые первой по-настоящему огромной толпой. Оглушительный приветственный рёв поднялся, как только группа показалась в поле зрения, и за первой волной сразу последовала вторая, и еще одна. Так же прибой бьется о скалы. Тут и там мелькали ослепительные вспышки. Ярко-оранжевые нейлоновые канаты были протянуты вдоль обочин, но кроме них толпу сдерживали еще и полицейские. Один из них как раз сражался с каким-то вопящим пацаном. У пацана было запачканное лицо и сопливый нос, в одной руке он зажал игрушечный самолет, а в другой — блокнот для автографов.

— Бог ты мой! — крикнул Бейкер. — Вы только гляньте на них, вы только посмотрите на них!

Колли Паркер махал руками и улыбался, но когда Гэррети подошел поближе, то услышал, что именно он кричит толпе:

— Рад видеть вас, вы, чертова толпа долбаных придурков! — широкая улыбка и взмах рукой. — Как вы там, мамаша МакКри, чертова страхолюдина? Ваше лицо и моя жопа — что за невероятное сходство! Как поживаете?

Гэррети прижал руки ко рту и истерически засмеялся. Мужчина в первом ряду с табличкой, на которой было небрежно написано имя Скрамма, расстегнул молнию куртки. Чуть подальше толстуху в нелепом желтом летнем костюмчике выпихивали назад три студента с бутылками пива. Толстушку жерновами перемелет, подумал Гэррети и засмеялся еще сильнее.