Долгая ночь у костра (Триптих "Время драконов" часть 1) (СИ)

— и наши старые знакомые: СПЕЛЕОСТУКАЧКИ. Такие равномерно-подтянутые, капроново-анорачно-цветастенькие, брито-стриженные... Против нашего печального вида — полупорвавшихся за месяц пребывания и работы под землёй комбезов, чумазых и бородатых, щурящихся от непривычно яркого света лиц — Герои Родины. СПАСИТЕЛИ ОТЕЧЕСТВА — Вовочка Пальцев, прославившийся грабежом среднеазиатских пещер в тесном тандеме с “Памиркварцсамоцветами” — и немало натёчных диковинок отломавший в личное пользование в наших Ильях,— прославившийся, впрочем, и безуспешными поисками тела Шкварина; друг его лепший по подлой спасательской деятельности и прочим подземным невинным, с точки зрения властей, развлекухам — знаменитый чудовищно-нелепой картографией Ильей Андрюша Вятчин; верный их Санчо Панса со стеклянными глазами шизофреника и первый проводник Гэбэшной Воли и Патриотизма Лёшенька Крицкий — известный, впрочем, и безнаказной спекуляцией краденым авизентом, капроном, лавсаном и прочей туристическо-снаряжной “этсэтерой”,— и иные, не менее знаменательные двуличности —

: ИХ ИМЕНА И ФАМИЛИИ Я ЗАПОМНЮ НА ВСЮ ОСТАВШУЮСЯ ЖИЗНЬ.

..: Тоже обос’собились. Пьют. Менты дали им водку — бутылку или две,— что ж: у них не заржавеет. На то ведь и “сухой загон” — чтоб у ментов водка не переводилась.

— Однако,— констатирую я,— “цены растут, а нравственность падает”: Иуде заплатили серебром.

: Ладно. Пусть пьют. Что мне?

... Хотя меня бы от ментовской водки стошнило.

Что ж — каждому своё.

— Надо полагать, пьют за Победу. Хоть и не май месяц уже. И дождик противный, мелкий моросит сверху:

: Как из совка.

А Сталкер, Сашка и Пит в этом совке как бы сами себе предоставлены: временно. Что ж — правильно: куда мы теперь отсюда денемся?

— И Егоров ( вот ужас! ) пытается этим спелеочайникам что-то объяснить, растолковать... То есть пытается выполнить то, что Чёрт просто обязан был, как преподаватель и инструктор сделать ещё в Москве — на первом же, примерно, занятии. Но Чёрт — это Чёрт, а Егоров — Егоров. И потому Сашка понапрасну напрягает свои голосовые связки, пока гестапо пьёт. С тем же Чёртом на брудершафт.

: Трудно силой мысли прошибить то, чего нет. Он же для них будто на другом языке говорит —

: В совке. Пред совками, совочками...

— И получается у него отвратительно: как музыцирование в семье Ульяновых-Крупских. Над ним просто смеются,—

“Ты что мой друг, свистишь...” Тем более, что действительно — не Париж вовсе. А...

«Сифра бы сюда — сейчас»,— мелькает в голове мысль.

— Подлая, последняя, идиотская:

: В совок.

Сталкер пытается начать переодеваться — точнее, стянуть с себя грязный комбез — но тут Пит так глубокомысленно замечает:

— А зачем? Тебе надо это?..

: Ах ты, умница! Вот молодец... Действительно — зачем??? Это ведь им надо. Ну а нам — меньше всего. Мы к ним в гости не напрашивались. Значит, пусть имеют нас таких, какие мы есть.

: Перед кем прихорашиваться-то?!

«Да и бить нас таких — грязненьких — затруднительно»,— успеваю додумать я, пока Сталкер с воплем: «Эх! А нам ваши неувязочки — по сумасшедшему Барабанщику!» сигает в ближайшую лужу.

: “Врачу не сдаётся палата больных...” То есть — отважный моряк, разумеется.

— И Егоров прыгает вслед за Сталкером.

Что ж, от коллектива грех отрываться. Потому что все мы немножко совки,—

— и мы с Питом синхронно следуем за друзьями.

— Уф! — блаженно плескаясь в грязи, орёт Сталкер,— сколько же гАвна в этой стране!!!

: Ощутимо через “А” орёт. Должно быть, в пику.

— Верный помощник, товарищ и брат партии Ленина — наш спасотряд! — тут же добавляет Егоров. И я — из своей лужи — резюмирую:

— Сдаст в ментуру всех подряд брат гестапо — спасотряд!..

И нас — таких! — волокут в машину.

: Свиньи.

—С о в к и .

ГОЛОС ЧЕТВЁРТЫЙ. МАШИНА: