Долгая ночь Примы Центавры

Хотя, что касается центаврианина, нарушившего размышления Лондо, то вовсе не прическа привлекла внимание императора. И даже не его накрахмаленная и отглаженная форма, которую он столь щегольски носил. Нет, внимание Лондо привлекла его манера держаться. Он был полон рвения… но какого-то нездорового рвения. Вир, например, источал рвение с того самого момента, как появился на Вавилоне 5. Это было желание понравиться, одно из наиболее приятных качеств Вира. А этот тип… он похож на стервятника, который сидя на ветке, наблюдает за умирающим, и мысленно торопит его, чтобы полакомиться его телом.

— Дурла… не так ли? — спросил Лондо секунду спустя.

— Да, Ваше Величество. Капитан Вашей гвардии, назначен на эту должность покойным регентом, — он слегка поклонился, — который и дальше готов служить вам, Ваше Величество, если на то будет ваша добрая воля.

— Мою волю сейчас вряд ли можно назвать доброй, капитан Дурла. Мне не нравится, когда нарушают мое уединение.

— Со всем уважением, Ваше Величество, но я не думал, что вы здесь одни. Я услышал ваши слова и подумал, что вы с кем-то разговариваете. Согласно протоколу, никого не должно быть в этой комнате с вами в столь поздний час… и я подумал, что обязан проверить, не напал ли на вас кто-нибудь. Почтительно прошу Вас простить меня за то, что я нарушил Ваше уединение или причинил какое-либо неудобство.

Его объяснения казались совершенно правдоподобными, но Лондо нутром чуял, что этот тип ему не нравится. Возможно… возможно из-за того, что, ко всему прочему, он говорил именно то, что требовалось, будто Дурла знал, как ему следует говорить. Он никак не показал своих чувств. Вместо этого он сказал именно то, что, как ему казалось, Лондо хотелось бы услышать.

С другой стороны, признал Лондо, он стал таким подозрительным, что шарахался от любой тени, выискивая заговоры и коварство везде. Теперь даже самая заурядная встреча, казалась, была полна нехороших намеков. Он начал видеть подтекст во всем, выискивать недосказанное и отбрасывать то, что было сказано. Так жить нельзя.

Но все же… ведь для него в последнее время это был далеко не самый серьезный повод для раздумий, не так ли? И не теперь, в последний день его жизни.

Дурла не двигался. Очевидно, он ждал, когда Лондо отпустит его. Лондо сделает это немедленно:

— Сегодня вечером вы мне не нужны, Дурла. А что до продолжения службы… ну… посмотрим, как изменится мое настроение со временем.

— Хорошо, Ваше Величество. Я проверю, стоят ли гвардейцы у всех выходов.

Лондо был не в восторге от этой перспективы. Уж коли он решил покончить с собой — что казалось ему в данный момент наиболее привлекательным выходом, — то ему меньше всего была нужна пара гвардейцев, которая услышит, как его тело шлепнется на пол. Если они побегут спасать его и каким-то образом, вопреки всем надеждам, сумеют это сделать… конфуз и унижение будут просто ужасными.

А что, если ему покинуть дворец, и сделать это где-нибудь подальше?

Ведь он, в конце концов, император.

— В этом нет необходимости, — твердо сказал он, — полагаю, что ваши силы лучше использовать где-нибудь еще.

— Лучше? — Дурла приподнял бровь. — Что может быть лучше, чем забота о безопасности императора? При всем уважении к вам, Ваше Величество, но я с этим не согласен.

— Я не спрашивал вашего мнения по этому вопросу, — заметил Лондо. — Они свободны, как и вы.

— Ваше Величество, со всем уважением…

— Перестаньте говорить мне о том, как вы меня уважаете! — с явным раздражением сказал Лондо. — Если бы я был невинной девицей, а вы бы пытались соблазнить меня, то ваши частые заявления о том, как вы меня уважаете, были бы более уместны. Надеюсь, я могу считать себя в безопасности на этот счет?

— Да, Ваше Величество, вы можете быть совершенно спокойны на этот счет, — нечто похожее на улыбку появилось в уголках рта Дурлы. Потом он снова посерьезнел. — Однако ваша безопасность является не просто моей первейшей заботой, как подданного, это часть моих служебных обязанностей. Конечно, вы всегда можете уволить меня, но будет нехорошо, если меня уволят только потому, что я исполнял свой долг. Я считаю вас, император Моллари, самым справедливым императором из всех, что когда-либо принимали правление Примой Центавра. Разве не так?

О да, очень ловко. Очень ловко сказано. Лондо ни на секунду не поверил его словам. Хотя…

Это неважно. Не имеет значения. Нужно только подождать времени отхода ко сну. Потом, лежа в постели, он сможет спокойно положить конец своей жизни. Раз он будет лежать, то ему не надо беспокоиться о звуке падения собственного тела, которое может привлечь охрану.

Идея. Именно так он и поступит. Пожелает Дурле спокойной ночи, уйдет на ночь… а потом уйдет навеки. Именно так. Отпустит Дурлу, и сделает это.

Дурла застыл в ожидании.

Он не нравился Лондо.