Долгая ночь Примы Центавры

Шеридан помогал ему. Те годы, проведенные на Вавилоне 5, были лучшими годами его жизни. Тогда он этого не понимал. Тогда он считал, что это просто период медленного, но неумолимого падения во тьму. На самом деле, Шеридан и Деленн много раз выручали его. Более того, он не сомневался, что по-своему они были ему опорой, надеясь, что когда-нибудь с ним все станет хорошо. В том, что все завершилось так ужасно, что он стал одновременно самой могущественной и самой беспомощной личностью на Приме Центавра, явно не было их вины. Он сам вершил свою судьбу.

Он пытался уснуть, но забывался лишь на мгновение, после чего снова приходил в себя. В течение этого времени он чувствовал, что Страж недовольно шевелится. Очевидно, создание тоже нуждалось в отдыхе, и подстраивало свой сон под биоритм Лондо. Поэтому, когда Лондо уставал, Страж тоже испытывал дискомфорт. Мысль об этом принесла Лондо хоть какое-то удовлетворение.

Наконец, его состояние сделалось совершенно невыносимым. Но он понимал, что должен действовать хитростью. Он не мог просто взять и заняться спасательной миссией, или поставить Шеридана в известность. Подобная попытка, скорей всего, была бы прервана Стражем. Если Страж не сможет его остановить, то он наверняка известит об этом дракхов, и те смогут изменить свои планы…, а потом выразить Лондо свое недовольство самым прямым и неприятным способом.

Лондо хотелось спасти Шеридана, но не ценой своей шкуры. Он не был настолько великодушен.

Поэтому он вызвал Вира. Время было выбрано верно, потому что идея устроить во дворце праздник на самом деле принадлежала Дурле. Он организовал его для того, чтобы собрать вместе всех своих союзников и сторонников и продемонстрировать им, насколько велико его влияние при дворе. Поскольку идея исходила от Дурлы, марионетки дракхов, который, возможно, даже не догадывался о том, кто действительно дергает его за веревочки, дракхи не станут задавать лишних вопросов или подозревать Лондо в ведении двойной игры. И приглашение.

Вира выглядело вполне уместным.

Так что он позвал своего старого союзника, своего давнего друга — возможно, единственного друга во всей галактике, — в гости. Приглашение, как.

Лондо и надеялся, не привлекло внимания.

Затем настала очередь следующего шага: как только начался праздник, Лондо приналег на выпивку. Трудность заключалась в том, чтобы сохранить способность держаться на ногах. Надо было выпить ровно столько, чтобы отключить Стража, но, в то же время, самому сохранить способность действовать. Если это удастся, то он сможет более-менее свободно разговаривать с Виром без Стража, следовательно, и без дракха на том конце провода. Тогда они не узнают, что он затеял. Но, если он выпьет слишком много, то опьянеет настолько, что проку от него не будет ни Виру, ни Шеридану, ни ему самому.

Так что, когда прибыл Вир, и Лондо увел его в сторонку, ему приходилось прилагать усилия, чтобы держаться на ногах, потому что к этому времени выпитое уже ударило ему в голову и все окружающее тонуло в приятном легком тумане. Но.

Лондо, тем не менее, действовал необычайно осторожно. И правильно сделал.

Потому что когда он стал вводить Вира в суть дела, начав по частям излагать план…, он почувствовал, что Страж пытается проснуться. Он погрузил эту тварь в бессознательное состояние, но она старалась протрезветь со скоростью, которая одновременно тревожила и забавляла его. Очевидно, Страж начинал привыкать к определенному количеству алкоголя. Отныне Лондо придется увеличивать дозу спиртного, чтобы поддерживать опьянение Стража.

Лондо пришлось пойти обходным путем. Он пытался намекнуть Виру на грозящую Шеридану опасность, приведя похожий пример из истории. Лондо нутром чуял, что Страж счел их разговор подозрительным. Тварь чувствовала, что-то происходит, но не могла понять, что именно. Не последовало ни жутких приступов головной боли, ни властных мысленных приказов. Но тварь была более насторожена, чем обычно, и Лондо тоже приходилось держать ухо востро.

Он был жутко расстроен. Как ему хотелось просто опустить все эти осторожно подобранные фразы и исторические аллюзии, и прямо сказать Виру о том, что надо сделать. Но он знал, что за этим последует — немедленные действия Стража. Кто знает, насколько силен монстр, сидящий у него на плече?

Он знал, что Страж может причинить боль, что он следит за его действиями, но вряд ли стоило полагать, что его возможности ограничиваются только этим.

Возможно, Страж мог превратить его мозги в кашу легким усилием мысли. Вдруг он мог вызвать у него припадок, или остановить его сердца, или… сделать все, что угодно.

Ему так хотелось хоть что-нибудь сделать, дабы предотвратить гибель.

Шеридана от чешуйчатых лап этих отвратительных дракхов, но дело было в том, что он не собирался жертвовать собой ради этого. Он все еще ставил целостность собственной шкурой выше шкуры Шеридана.