Документ "Ж" (сборник)

— Гук, — сказал Бен Нисневич и отпустил канцлеру «малиновку». Канцлер всхлипнул и свесил голову на галифе.

— Внимание — пост, — предупредил Талисман и нажал на тормоз.

— Кого везём? — весело спросил дежурный по шлагбауму.

— Канцлера украли, — так же весело ответил Еврюжихи, которому не успели закрыть рот.

— Шутник, — засмеялся дежурный. — Канцлер с таким как ты одним газом расправится. Можете ехать.

— Можем, — ответил Золтан и в упор выстрелил в дежурного «фаустом».

От звука выстрела канцлер Фук очнулся и спросил:

— Кто у вас главный?

— К вашим услугам, — вежливо поклонился Попян.

— Я хочу знать ваши намерения, — сказал Фук, пытаясь не трястись и отводя глаза от лоснящегося от масла Уго Раушке.

«Где я его мог видеть?» — лихорадочно вспоминал канцлер.

Но тут Аванес взял его за щёку, близко притянул к себе и сказал:

— В наши намерения входит — взорвать этот рассадник заразы. Нам известно, что пункт ликвидации охраняется, но это не имеет значения. Мы всё равно уничтожим Ядовитый Мну. Если ты нам поможешь избежать кровопролития, то останешься жив и улетишь с нами на Землю, а если нет, то мы прибьём тебя гвоздями возле муравейника, чтобы немного подкормить лесных санитаров.

— А что меня ждёт на Земле? — заплакал Фук.

— А ждёт тебя, яхонтовый, кисельная река, молочные берега, красавица жена и страна большой охоты, — мечтательно ответил Ихи Еврюжихи.

— Он, конечно, шутит, — сказал Попян. — Но работу в приличной кунсткамере экспонатом гарантирую.

— Что есть кунсткамера? — спросил Фук.

— Что-то типа ВДНХ, но меньше, — ответил Попян.

— Впереди дивизия альпийских стрелков «Эдельвейс», — объявил Талисман.

— Пошевели егерям своей пухлой ладошкой и крикни что-нибудь тёплое, — приказал Попян канцлеру.

Фук, всё время чувствуя между ягодицами охотничий нож Нисневича, вскинул руку в знак приветствия и тоненько крикнул:

— Сиська!

Альпийские стрелки от удивления даже забыли выстрелить в воздух и продолжали, вытаращив глаза, смотреть вслед машине.

— Почему ты крикнул «сиська»? — спросил Аванес у Фука, когда машина отошла достаточно далеко.

— Она тёплая, — вздохнул канцлер и вдруг заволновался.

— Смотрите, — сказал он, — это мой личный оркестр маршевой музыки с дрессированными овчарками, они сразу учуют, что вы инопланетяне.

— Жми, Миша, жми, дорогой! — закричал Аванес и дал по оркестру из десяти стволов.

Одна пуля попала в бас-барабан. Раздался оглушительный взрыв, сопровождаемый паникой музыкантов. Оставшиеся в живых нестройно заиграли вальс «Шпацирен», вокруг в горящем фраке носился дирижёр. Не растерялись только злые доберманы и огромной стаей бросились за машиной.

— За неньку Украину! — в восторге заорал Скабичевский и далеко высунулся из кузова.

— Назад, лысый, — крикнул Вдуич, но огромный чёрный кобель уже вцепился астроному в кадык.

Скабичевский захрипел и забился, но тут ещё четыре бультерьера повисли на ушах и руках учёного, а мохнатый ньюфаундленд в клочья разорвал пухлые ягодицы. Скабичевский выпал на дорогу, его голова на секунду показалась из-под груды собачьих тел и крикнула:

— Я задержу их, ничего!

Нисневич в ярости треснул канцлера об острую лопатку Талисмана.

— Ишь как, — заорал он, — ловко у тебя получается. Уже сколько наших шлёпнули!

Фук, естественно, молчал, потому что после удара находился в коме.

— Курсант Нисневич, отставить! — приказал Попян. — Смотрите, впереди командный пункт.

— Фук, вы слышите меня? — потряс канцлера Золтан. — Это командный пункт?

Фук тревожно оглядел местность и важно сказал:

— Это не просто командный пункт — это мой командный пункт.

— Веди себя тихо, гнида, — сказал Золтан, — перестань шипеть газом.

Двери подземной шахты бесшумно открылись. Талисман ввёл машину в огромную подземную галерею. Проехав триста метров, машина остановилась и вся группа во главе с канцлером вышла наружу.

Их встретил директор секретной кнопки Вольфганг Фюр и два дивизиона охраны. По стенам были развешаны кожаные головы тех, кто когда-либо пытался нажать на дьявольский механизм. Последним в ряду висела набитая песком голова доктора Фишера.

— Как он тут оказался? — шепнул Золтан Попяну.

— Выясним позже, — ответил Попян и пнул Фука в колено. — Не молчи, дегенерат, на тебя смотрят.

— Я и мои друзья прибыли, чтобы осмотреть наше сокровище и протереть ветошью, — объявил Фук. — По этому случаю все могут отдыхать.

И тут случилось то, чего не ожидал опытный Вдуич: проснулся гражданин Уго Раушке и узнал в Вольфганге Фюре своего дядю-гестаповца.

— Так вот ты какой, цветочек аленький! — крикнул президент и достал из кармана сложенный вчетверо пожелтевший лист бумаги. — За преступления против человечества в особо крупных размерах, а также геноцид, апартеид и расовую дискриминацию мой дядя-гестаповец приговаривается к расстрелу, — запищал Уго Раушке, сложил листик и сказал: — Можно оправиться и сказать последнее слово.

— Я не ваш дядя, — пожал плечами Фюр. — Господин канцлер, скажите ему, что я сирота.

— Он сирота, — сказал Фук и сделал это, безусловно, зря.

Уго Раушке внимательно посмотрел на него и объявил:

— Тогда ты мой дядя.