Докторица

На стоянку заявились Сергей и Алексей, лейтенант Котченко и старшина Пятаков, оба уже переоделись, в форсовых фуражечках, несмотря на мороз и то, что старшине фуражка по чину не положена, но у него она ещё и заломлена набок по-казацки, чтобы сбоку от козырька кудрявый чуб над лбом свисал. А хорош красавчик и явно сам это знает, лицо аккуратное, кудри смоляные, глаза большие, ясные, голубые, нос с едва заметной горбинкой, почти прямой не широкий, чёрные брови почти срослись над переносицей, а яркие губы просто сами просятся к ним своими прильнуть. В общем, девичья погибель при статной фигуре, которую подчёркивает ушитая и ладно подогнанная форма. При этом не мнётся, не тушуется, а вполне себе улыбкой белозубой искрит и так это заразительно делает, что губы сами в улыбке раздвигаются. Вот ведь, обаятелен до ужаса, чертяка! Сергей – он светленький весь, но на фоне старшины словно блёклый, волосы светлые, как и усы, брови и ресницы, от этого лицо словно смазано и даже большие распахнутые почти круглые серые глаза не очень смотрятся, да и ростом он проигрывает старшине, чуть сутуловат и угловат, но взгляд добрый и открытый…

Пришли они меня и Верочку пригласить на посиделки в честь их спасения, в общем, приглашает нас фактически весь полк, а они только гонцы и вестники. До завтра я свободна, Панкратов меня отпускает, да и реакция на пережитое меня только по прилёте достала. Поэтому посидеть, расслабиться не вижу в этом ничего плохого, да и Верочка за рукав дёргает, она Пятакова просто обожает, и он с Верочкой возится искренне и без барыша какого…

В столовой лётного состава почти весь лётно-подъёмный состав, наш приход встречают едва не овациями. Нас усаживают в расположении второй эскадрильи. А дальше для меня, оказывается, нашли бутылку трофейного красного вина, и я могу не пить спирт или водку как остальные. Кухня расстаралась, обед шикарный, пьём за Победу, за меня и везение, за спасённый экипаж и за каждого в отдельности, за удачу и много ещё за что. Не сильно напиваясь и не частя, командир полка в самом начале не забыл напомнить, что завтра почти всем перегонять машины на новую площадку, где нас всегда будут очень рады видеть. За всё время я едва выпила половину пузатой бутылки…

Как-то незаметно получилось, что мы переместились в предполётную землянку второй эскадрильи на краю аэродрома, где обычно экипажи собирались в ожидании вылета, многие потихоньку расползлись. К нам присоединились ещё трое, как оказалось, это ещё один безлошадный экипаж, то есть собрались те, кому завтра не вылетать и посиделки продолжились вторым кругом. На столе возникла жареная картошка, заправленная тушёнкой, квашеная капуста, яблоки и лётный шоколад.

Верочку сплавили спать, я осталась с пятью ребятами одна. Мне нужно было тогда же уйти с сестрой, но… Может мне нужно было выдавить из души пережитую встряску с липкими щупальцами страха, может просто накопившуюся усталость, а может расслабиться и отвлечься, ведь нагрузка у меня не маленькая, пусть не запредельная, но ежедневная. Может это только кажется, что раз в день слетать куда-нибудь по нашим фактически ставшими безопасным тылам это ерунда. Тем более, что процесс полёта мне нравится и в воздухе я получаю искреннее удовольствие. Что-то есть завораживающее в том, что эта механическая птица полностью послушна твоей воле, что через ручку управления, руки, ноги и другие органы чувств получаешь все ощущения полёта. Вот как описать, что лёгким отклонением рукоятки и педалей ты заставляешь самолёт плавно лечь на удерживающий его воздух и сделать вираж, всем существом ощущая, как крылья скользят по невидимым воздушным рельсам. Как чувствуется каждый порыв ветра, восходящий или нисходящий воздушный поток. Вообще, полёт сейчас для меня стал чем-то похожим на то, как в детстве мы бегали, раскинув руки, и представляли себя самолётами или птицами, ведь тогда, изображая ртом тарахтение мотора, были подвластны любые манёвры, а растопыренные пальцы в сознании реально опирались на воздух, как положено настоящим крыльям. Ведь тогда всё тело, руки и ноги были этим воображаемым самолётом, и всё было подвластно малейшему желанию… Теперь не нужно рычать горлом и языком, мотор сам тарахтит свою песню, а вот в части подвластности желаниям всё как было тогда.