Доктора вызывали?

Каждое место было отдельным уютным островком, разделенным невысокими перегородками. С одной стороны для романтического свидания, может, и уютно, но с другой стороны, мне бы хотелось посмотреть все вокруг. Поэтому я села так, чтобы было можно хоть чуть-чуть, но кидать взгляд через перегородки. Я даже вполуха слушала Германа, стараясь не особо зацикливаться на том, что он говорит. Сегодня он был очень разговорчив, рассказывая о себе и своих «требованиях». Надеюсь, я переживу сегодняшний день, а в следующие пять дней у меня будет вполне уважительная причина для отказа – работа!

Слушать о том, что Герман Алексеевич уже не молод, и что ему уже давно пора остепениться, и обзавестись семьей, было утомительно. Надеюсь, он не за «невестой» приехал в наш город! Но потом стало хуже. Герман чуть ли не прямым текстом заявил, что я идеально вписываюсь в тот образ, который ему необходим.

– Юля, я, как только тебя увидел, то понял – это судьба! Сама судьба привела тебя в наш Центр! Ты это понимаешь?!

Я ничего не понимала. Причем тут я, центр и судьба Германа? Кажется, я прослушала довольно много. А все дело в том, что за соседним столиком расположилась семья. Точнее, я так поняла, няня привела двух ребятишек на обед, и вот-вот должны были подойти их родители. И няня, стараясь быть убедительной, авторитетно объясняла мелким сорванцам, как нужно себя вести. Но это мало помогало. Мальчик и девочка, очень похожие между собой, жили в своем мире, куда никакие наставления не долетали. И вот там было намного интереснее, чем….

– Я не хотел тебя напугать вчера. У меня самые серьезные намерения! И я смогу тебе это доказать!

– Зачем? – невольно сорвалось с языка. Я отвела взгляд от сорванцов, которые, судя по нотациям няни, перепутали столовые приборы, испытывая тем самым терпение няни на прочность.

– Юля, я хочу, чтобы мы вернулись в Москву вместе.

– Герман, не хочу показаться невежливой, но может все-таки нужно хотя бы мое согласие?

– О! Ты согласишься! Я в этом уверен!

И тут в Германа прилетел шарик из бумажной салфетки. Девочка кинула ее братику, а тот хотел отбить ложкой, но не рассчитал силу удара; и салфетка угодила прямо в голову московского профессора. Я с трудом сдержалась, чтобы не хихикнуть. Няня подскочила и бросилась «спасать» Германа Алексеевича. Я чуть не показала мальчику большой палец, что удар был хорош, пока Герман Алексеевич отвлекся на заботу няни. Знаю, что неправильно! Но ничего не могла с собой поделать. После многочисленных извинений няни, Герман еще долго возмущался о «невоспитанности» современных детей.

– Но это, же дети! – я попыталась разрядить обстановку, но Герман еле сдерживался. Не знаю, что его так разозлило? Ведь можно все было перевести в шутку! Дима бы так и сделал…. Ну вот опять! Я опять сравнила с Димой! Неужели я теперь всех буду сравнивать с ним?

Я посмотрела в сторону детей. Они притихли. Сидели спокойно и изредка бросали в нашу сторону взгляды.

– Герман, а вы любите детей? – спросила я, опять перейдя на "вы".

– Что? Конечно, люблю! – прозвучал ответ. Только мне показалось, что он совсем неискренний. И мои опасения подтвердились. Потому что, когда мы собрались уходить, нам было нужно пройти мимо «островка» няни с детьми. Их родители так и не появились. И тут мальчик, что-то выкрикнул и резко встал с места. Но так как в его руке был стакан с соком, то дернув рукой, он пролил сок на проходящего мимо Германа. Честно говоря, я не видела, как это произошло. Но мне было ужасно стыдно за взрослого человека, который не сдержался, и отчитал и няню, и мальчика.

Герману пришлось возвращаться в номер, чтобы переодеться. Я осталась ждать его на улице. Отменить поход в театр Герман не захотел. Заявив, что ничто не помешает ему посмотреть местный спектакль.

Когда Герман ушел, я вздохнула свободно. А ведь не столь нужна мне эта высокооплачиваемая работа, если она превращает людей в таких бездушных, злых недолюдей. Ведь в своем Центре Орехов был совсем другим.

Я постаралась выкинуть из головы эти мысли. Мой взор привлекла девочка, рисующая цветными мелками на асфальте. Ведь не так давно и мы с Алёной тоже рисовали. Я улыбнулась, вспомнив об этом. Как она тоже шалила и капризничала. Но все равно была такой милой! Я подошла ближе, чтобы посмотреть, что же нарисовала девочка, и обомлела. На асфальте были нарисованы Дюймовочка и Принц. Мне показалось, что я медленно схожу с ума. Ведь таких совпадений не бывает!

Но тут меня окликнул Герман Алексеевич, а я была не в силах сдвинуться с места.

Глава 20

– Юля! – возмущенно воскликнул Герман Алексеевич, подходя ближе.

Я перевела на него взгляд, и не понимала, откуда он вообще свалился на мою голову! Ведь разница кто я, и кто – он, была колоссальной! Я никогда не впишусь в его «требования»! И мир, в котором он живет, никогда не станет для меня привычным! В его мире нет места шалостям детей, рисункам на асфальте, поеданием еды руками! Мне захотелось бежать. Бежать, как можно дальше и быстрее!

– Извини… те, – произнесла я онемевшими губами.