Доктор Проктор и конец света (как бы)

Король открыл глаза. И увидел лицо лакея Оке.

— Надо вставайт, ваше королевское. Гости запирайся своя комната. Мне есть нужны ключи.

— Заперлись в комнате? А почему вообще…

— Не знайт, но они не хотейт открывайт. Они что-то замышляйт. Я думайт, их послать Теноресен.

Теноресен!

Король соскочил с кровати, накинул халат и выудил связку ключей из ночного горшка под кроватью.

— А-ха! — Оке тут же схватил ключи.

— Я иду с тобой, — сказал король.

Только когда они подошли по коридору к комнате гостей, король заметил, что Оке повесил на пояс большую ржавую саблю. Такую большую, что ножны волочились по полу.

— Зачем тебе сабля?

— Отрубайт им голова. То есть если они сопротивляйся.

— В этом не будет необходимости, — сказал король и постучал. — Тут какое-то недоразумение. Розмари! Это мое королевское! Что случилось?

Ответа не было.

Король обернулся к Оке:

— А кстати, зачем тебе понадобилось в их комнату среди ночи?

— Отрубайт… э-э, проверяйт, не полный ли там горшки.

— А, понятно, — кивнул король, выбрал на связке нужный ключ, сунул его в замочную скважину и повернул. — Розмари! Это я!

Он нажал на ручку и только успел открыть дверь, как лакей Оке ворвался в комнату, вскинув над головой саблю.

— Не надо… — заикнулся было король, но опоздал.

Сабля с треском вспорола перину, взметнув облако пуха и перьев. Потом еще одну перину. И еще.

— Лакей Оке! — крикнул король.

— От лакея слышу! — огрызнулся Оке и нагло расхохотался, продолжая рубить направо и налево.

— Оке, что ты делаешь?

— Готовлю завтрак, ваше королевское величество, — сквозь смех простонал Оке.

В снежном облаке кружащегося пуха король его почти не видел. Зато увидел открытое окно рядом с двухэтажными кроватями.

Оке вдруг перестал рубить и зарычал:

— Но где же они есть, червяки человеческие?

В наступившей тишине король услышал голос рыжеволосого мальчика:

— Три… Два… Один…

Лакей Оке бросился к окну:

— Ага, вот они!

— Старт!

— Я приготовляйт карпаччо…

Раздался грохот. Домик содрогнулся.

— Ч-что это было? — с трудом выговорил король.

Оке медленно повернулся к королю. Лицо его было белым от пуха.

— Это, — сказал он, отплевываясь перьями, — убегайт мятежники. Но тебе не убегайт.

— Ваше королевское величество.

— Чего-чего? — сказал Оке.

Пух медленно опадал с его лица.

— Ты забыл добавить «ваше королевское величество».

Король смотрел на лицо Оке. Оно изменилось до неузнаваемости. Черное, покрытое седыми волосами, с выпяченным подбородком и открытым ртом, в котором торчали острые блестящие зубы.

— Уф! В самый последний момент успели! — Доктор Проктор снял ночной колпак, надел мотоциклетные очки и стал рулить, огибая маленькое облачко — предвестник хорошей погоды. — Все здесь?

— Я здесь, — сказала фрекен Стробе.

— Я здесь, — сказала Лисе.

— И я здесь, — сказал Булле.

Булле выглянул из спального мешка и посмотрел вниз. Сзади оставался Южный Трёнделаг, под ними в свете луны блестели заснеженные вершины гор и покрытые льдом озера. Все произошло так быстро, что Булле даже толком не проснулся. Он успел лишь надеть штаны и один башмак, второй лежал в кармане куртки. Булле стал вспоминать. Варежки здесь, шарф…

— Перри!

— В чем дело, Булле?

— Я забыл Перри! Он остался в домике!

— Эх! — вздохнул доктор Проктор. — Слишком поздно возвращаться. Но я знаю Перри, он сумеет хорошо спрятаться.

Булле рвал на себе волосы:

— Что он будет делать без нас?

— Ловить мух и прятаться от павиана, пока все не кончится, — сказала Лисе. — Обещаю, мы вернемся за ним, Булле.

— Лисе права, — сказал доктор Проктор. — Сейчас нам надо спешить назад в Осло. Спасать Грегора. И весь мир. А уже потом — если только мы сами не угодим кому-нибудь на завтрак — спасем Перри.

— Бедный Перри, — сказала фрекен Стробе. — И бедный, бедный Булле.

Булле спрятал голову в спальный мешок и загрустил. И грустил, пока Лисе не крикнула:

— Эльверум!

Он высунул голову и стал смотреть на город, над которым они пролетали. Над восточным горизонтом появилась розовая полоска. Начинался новый день. И Булле перестал грустить. Все равно ничего не изменишь. На войне потери неизбежны. Но жизнь продолжается. Надо двигаться дальше. И если ты любишь жизнь, тратить время на пустые сожаления — непростительное расточительство, ведь вокруг так красиво.

Глава 23 Икота и жесткие посадки

Над Южным Трёнделагом поднималось солнце. Король лежал на спине в двухъярусной кровати и смотрел на паутину под потолком. И поскольку его величество был человек общительный, а в нынешних обстоятельствах оказался совсем один, запертый в комнате, он заговорил с пауком, сидевшим в центре паутины.

— Павиан! Кто бы мог подумать? Мой лакей — негодяй, да к тому же еще говорящий павиан.

— Ик! — сказал паук.

— Вот именно, — подхватил король. — Очевидно, здесь только один ненормальный, и это я, потому что мне показалось, что паук икнул.

— Ик! — сказал паук.