Доктор Проктор и конец света (как бы)

— Целью Халлвара Теноресена является отнюдь не создание лучшей жизни для вас, дорогие соотечественники, — говорил король. — Целью его является создание хаоса, с тем чтобы обеспечить завтрак себе самому и своим павианам. Его настоящее имя — Йодольф Шталер, он прибыл с Луны. Он загипнотизировал вас хоровым пением, но теперь его власти пришел конец. Поэтому мы сейчас все — включая тех, кто в море, — должны остановить Йодольфа Шталера. Датчане — наши друзья, и я призываю вас всех сложить оружие… Впрочем, нет. Лучше направить оружие против Йодольфа Шталера и его бандитов. И в особенности против лакея Оке, бессовестного жулика и предателя, притворявшегося слугой.

— Фантастика! — прошептал доктор Проктор. — Он сделал это! Он настоящий…

— …король! — закончила за него Лисе.

— Но… мы еще успеем? — прошептала в отчаянии фрекен Стробе. — Хватит ли у нас времени спасти Грегора и Булле? До рассвета осталось всего несколько часов.

— У меня есть идея, — сказала Лисе.

— Какая? — спросил доктор Проктор.

— Большой оркестр. Спасение в большом оркестре.

— Неужели? — удивилась фрекен Стробе.

— Конечно, — сказала Лисе. — Надо срочно собрать оркестр. Вот вы играете на чем-нибудь? Все равно на чем? Быстро!

— Я немножко играю на фортепьяно, — призналась фрекен Стробе. — Во всяком случае, играла раньше.

— Э-э, — замялся доктор Проктор. — Я могу сыграть на блокфлейте «Старика Ноя».[20]

— Этого мало, — сказала Лисе. — Надо идти на улицу и собирать оркестр. И нам нужен дирижер… Нам нужен…

Мадсен проснулся как подброшенный. Дверной звонок надрывался. Дирижер обнаружил, что заснул в своем кресле с высокими подлокотниками, на телеэкране мерцал «снег» помех. Когда он засыпал, там показывали хор, который пел «Норвегия прекрасна, прекрасней всех на свете». Что-то в этом роде. И очень неплохо, собственно говоря. Мадсен влез в домашние тапочки, застегнул форменную куртку оркестранта и пошел к двери своей квартиры — он жил в многоэтажке.

Открыл. На пороге стояли трое. Запыхавшаяся девочка, пыхтящий мужчина в мотоциклетных очках и тяжело дышащая дама с невероятно длинным носом.

— Мы должны собрать оркестр, — сказала девочка. — И выучить одну песню уже до рассвета!

Мадсен поправил темные пилотские очки и непонимающе уставился на странную троицу:

— Скто вы?

— Я — Лисе.

— Лисе?

— Я играю в вашем оркестре!

— В оркестре? — Мадсен задумался. — Оркестры — такая стоска.

Девочка вздохнула и обернулась к даме с сумкой:

— Он загипнотизирован. Вы не могли бы…

Дама кивнула, подняла руку и хлопнула по двери.

Стробобах был такой силы, что звук пронесся по всем этажам. Мадсен заморгал, растерянно глядя на Лисе, профессора и фрекен Стробе из его школы — теперь он их наконец-то узнал.

— Г-где я?

Он обернулся и осмотрел свою квартиру. На полу лежала разбитая цветочная ваза, а картинка на экране телевизора опять зашевелилась.

— Скажите «тоскливая», — велела Лисе.

— Тоскливая, — сказал Мадсен. — Что случилось?

— Вас разгипнотизировали, — сказала Лисе, схватила дирижера за руку и потянула за собой. — Сейчас мы будем звонить в дверь каждого дома на Пушечной улице.

Доктор Проктор стоял на ящике из-под груш и смотрел на людей, собравшихся посреди Пушечной улицы в свете уличного фонаря. Здесь были старики, дети и взрослые. Папа-комендант, мама-комендантша, мама и сестра Булле, госпожа Тране с сыновьями Трульсом и Трюмом. Некоторые были в халатах или пижамах, другие в куртках-пуховиках, некоторые — в хоровых концертных платьях, некоторые — в военной форме (эти сжимали в руках винтовки, собравшись стрелять в датчан). Но все они слышали речь короля, а теперь слушали объяснения доктора Проктора по поводу того, что в действительности происходит. Другое дело, верили они ему или нет. Каменные лица перед ним ничего не выражали.

— Мы должны взбунтоваться, — сказал профессор. — И спасти Грегора и Булле.

— А почему? — крикнул кто-то из толпы. — Почему мы должны рисковать жизнью и здоровьем, чтобы спасти карлика и лягушку?

— Потому что так правильно, — сказал доктор Проктор и сам почувствовал, что его слова звучат не очень убедительно. — И еще потому, что мы это можем.

— Вот как? — крикнул кто-то еще. — А какой у вас план?

Проктор нервно сглотнул.

— Мои дорогие друзья, план… этот план… который, конечно, вам не терпится узнать… — Он открыл рот и оскалился в улыбке. — И это совершенно правильно, потому что это хороший план… замечательный… по сравнению с ним все остальные планы выглядят как непродуманные… Это не план, а всем планам план…

Я думаю, все поняли, что я хочу сказать…

— Ну так что же ты хочешь сказать?

— План, о котором я говорю, это тот самый план, что мы запланировали, чтобы освободить не кого-нибудь, а Грегора и Булле. Правда, хороший план?

Стало так тихо, что можно было услышать, как падает иголка. Но вот тишину прервал крик:

— Так какой же у вас план, пугало огородное?

Доктор Проктор улыбнулся:

— Минуточку, небольшая техническая заминка. — Он наклонился к Лисе: — Так какой же у нас, в конце концов, план?

— Собрать оркестр и выучить одну песню.