Доктор Проктор и конец света (как бы)

— Э-э… А-а… — промямлил Булле. — Ну… Очевидно, что… Может быть, лучше вы, доктор Проктор?

— Хорошо. Давайте допустим, что все, кто говорит «скофейник» вместо «кофейник», пили молоко на этой неделе. И допустим, что те, кто говорит «кофейник», не пили молока…

— Таким образом, в молоке было что-то гипнотизирующее, — сказала Лисе.

— Именно, — подтвердил доктор Проктор. — Вот это и значит подойти к вопросу по-научному.

— Тик-в-тик по-научному, — сказал Булле и подтолкнул тарелку с карамельным пудингом поближе к Перри, но паук не проявил к пудингу ни малейшего интереса.

— Если считать, что большинство людей говорят неправильно, проще составить список тех, кто говорит правильно, — сказал профессор.

— Это мы трое, — сказала Лисе. — И фрекен Стробе.

— И Гальваниус, — добавил Булле.

— Все верно, — сказал доктор Проктор. — А что еще общего у нас пятерых, кроме того, что мы не говорим неправильно?

Они задумались.

— Мы не курим, не выпиваем и не лжем, — сказал Булле.

Лисе и доктор Проктор выразительно посмотрели на него.

— Мы не курим и не выпиваем, — поправился Булле.

— Иногда я могу выкурить сигару, — признался доктор Проктор. — Или выпить бокал красного вина.

— Карамельный пудинг! — воскликнул Булле. — Я прекрасно помню, как фрекен Стробе сказала, что любит карамельный пудинг.

— Но мы не знаем, любит ли его Гальваниус, — заметила Лисе. — Это проблема. Мы ничего не знаем о нем, кроме того, что он странный.

— Подождите, — выпалил Булле. — Доктор, когда мы рассказали, что Гальваниус заснул прямо на уроке, вы сказали, что он необычная личность. Так вы с ним знакомы?

— Мы с ним в одно время учились в Париже.

Я на химическом, он на биологическом. Но это все дело давнее, что прошлое ворошить…

— Выкладывайте! — закричал Булле. — Что с ним произошло тогда?

— Он как-то по глупости взял кое-что с моей полки в нашем общем холодильнике. Продолжать?

— Нет! — хором сказали Лисе и Булле.

Доктор Проктор вздохнул.

— Грегор выпил из моего кувшина, он думал, что это апельсиновый сок, но в действительности это был Эликсир силы, который я тогда изобрел.

— Эликсир силы! — воскликнул Булле. — Роскошно! Что вы туда намешали?

— Ничего особенного. Это была смесь вытяжек из тел разных животных. — Доктор Проктор прикрыл глаза и стал загибать пальцы. — Так… из тела тигровой акульей мыши, лемминга норвежского типа «А» и… да, еще находящейся на грани истребления лягушки-носорога. Я добавил также анаболоидных астериодов. И наконец, еще сверхжгучего мексиканского громового перца.

— Чтобы эликсир сильнее действовал?

— Нет, просто для вкуса. К сожалению, Управление здравоохранения Франции категорически запретило этот эликсир.

— Но почему же? — возмущенно воскликнул Булле. — Такой замечательный напиток!

— Там было слишком много красителя Е-восемнадцать, — вздохнул профессор.

— И значит, господин Гальваниус выпил этот эликсир? — спросила Лисе.

— К сожалению, да, — сказал доктор Проктор. — И результат получился… — он поискал нужное слово, — интересный. Думаю, поэтому Грегор и стал учителем труда и художественного воспитания, а не учителем биологии. Но хватит о Грегоре. Давайте выясним, как гипнотизируют людей!

Они снова принялись усиленно думать. Но ответа не находили.

— Я сдаюсь, — сказал наконец Булле.

— Гм, — протянул доктор Проктор. — Давайте тогда подумаем о том, что все остальные делают, а мы не делаем.

И они стали думать на эту тему. Усиленно. Потом еще более усиленно. Но и это не помогло.

— На сегодня хватит думать, — сказал доктор Проктор и зевнул. — Давайте-ка ложиться спать.

А думать будем завтра.

Лисе и Булле стояли на Пушечной улице и только собрались пожелать друг другу спокойной ночи, как вдруг Лисе что-то вспомнила:

— Подожди! Мои родители и твоя мама загипнотизированы. А еще Трульс и Трюм, правда?

— Да…

— Господин Ик! Вот что у них общее!

— Что это значит?

— Думай! — прошептала Лисе и посмотрела по сторонам, как будто боялась, что в темноте их кто-то услышит. — Все они были на родительском собрании у Грегора Гальваниуса или присутствовали на уроке труда и художественного воспитания!

— Вот я чурбан! — сказал Булле. — И правда ведь! Надо узнать, что же тогда произошло. Придется устроить нашим родителям допрос.

— Допрос? — удивилась Лисе. — Какой еще допрос?

— Допрос третьей степени, конечно, — сказал Булле и радостно потер руки. — Иди выпытывай у своих родителей, а я у моей мамы. Поговорим завтра. Ха-ха!

И с этими словами Булле вбежал в желтый дом, в окне которого Лисе заметила пляшущие отсветы телеэкрана. Лисе посмотрела на свой дом. Как можно допрашивать своих родителей?

Она взяла себя в руки, зашла во двор, открыла дверь и вошла в гостиную, где ее родители сидели перед телевизором.

— У меня есть к вам кое-какие вопросы, — сказала она.

Ее родители не ответили и даже не обернулись, они пристально смотрели на экран, где маячило хорошо знакомое Лисе лицо.

— Вас загипнотизировали, — произнесла Лисе громко и отчетливо.

— Тсс, — сказал папа-комендант.

— Тсс, — сказала мама-комендантша.

— Это сделал господин Ик? Я хочу сказать, господин Гальваниус?