Доктор Паскаль

Между тем ландо, не останавливаясь, повернуло на Римскую улицу. Изменившаяся до неузнаваемости Жюстина – это видение прошлого – исчезла, потонула в неясном сумеречном свете и вместе с ней Тома, дети, лавка…

В Сулейяде стол был уже накрыт. Мартина приготовила вьорнского угря, соте из кролика и жаркое. Пробило семь часов, оставалось достаточно времени, чтобы не спеша пообедать.

– Да ты не беспокойся, мы проводим тебя на вокзал, – повторял доктор Паскаль племяннику, – на это понадобится не больше десяти минут… Раз твой саквояж там, тебе останется только взять билет и вскочить в вагон.

Увидев Клотильду в передней, где она вешала свою шляпку и зонтик, доктор сказал вполголоса:

– Знаешь, меня беспокоит твой брат.

– Почему?

– Я наблюдал за ним, мне не нравятся его движения. Боюсь, что ему грозит сухотка спинного мозга. В таких диагнозах я никогда не ошибаюсь.

Побледнев, она повторила:

– Сухотка спинного мозга…

И перед ее глазами встало страшное видение – сосед, совсем еще молодой человек, которого уже десять лет слуга возил в маленькой колясочке. Что может быть хуже этого несчастья, отсекающего, словно ударом топора, еще живого человека от жизни?

– Но ведь он жалуется только на ревматизм, – пробормотала она.

Паскаль пожал плечами и, приложив палец к губам, направился в столовую, где уже сидели Фелисите и Максим.

За обедом все были настроены благодушно. Внезапная тревога, охватившая Клотильду, пробудила в ней нежность к брату, подле которого она сидела за столом. Она оживленно за ним ухаживала, подкладывая лучшие кусочки. Дважды она останавливала Мартину, которая слишком быстро уносила блюда. И Максим все больше и больше пленялся Клотильдой, такой доброй, здоровой, разумной; ее обаяние действовало на него как ласка. И еще неясный ему самому план мало-помалу принял четкие очертания. Почему бы ему не увезти с собой сестру, раз уж собственный сын, похожий на слабоумного принца, отпугивает его своей мертвенной красотой? Мысль о том, что у него в доме появится женщина, ужасала Максима; он боялся их всех, так как начал наслаждаться ими слишком рано; но сестра – кто знает, – может быть, заменит ему мать. К тому же присутствие порядочной женщины послужит ему на пользу. По крайней мере, отец не посмеет больше подсылать к нему девок, – а он подозревал, что их появление у него – дело рук Саккара, – желающего доконать сына и поскорее прикарманить его деньги. Страх перед отцом и ненависть к нему заставили Максима решиться.

– Так ты не собираешься замуж? – спросил он, желая позондировать почву.

Девушка рассмеялась.

– К чему торопиться?

Затем, взглянув с вызывающим видом на Паскаля, поднявшего голову, добавила:

– Как знать!.. Нет! Я никогда не выйду замуж.

Тут Фелисите возмутилась. Видя, как Клотильда привязана к Паскалю, она часто желала выдать ее замуж только для того, чтобы разлучить с ним; тогда сын останется в одиночестве в опустевшем доме, где она, Фелисите, будет всемогущей хозяйкой. И она тотчас призвала его в свидетели: разве не должна женщина связать себя узами брака, разве не противоестественно оставаться старой девой? И Паскаль, не спуская с Клотильды глаз, подтвердил со всей серьезностью:

– Да, да, замуж выйти надо… Клотильда девушка рассудительная, она выйдет замуж…

– Ба! – перебил Максим. – А разумно ли это? Стоит ли выходить замуж, чтобы потом мучиться? Ведь так много несчастных браков!

И наконец, решившись, он произнес:

– Знаешь, что тебе нужно сделать. Приезжай в Париж, живи у меня… Я поразмыслил, взять на себя воспитание ребенка я не решаюсь, очень уж я слаб здоровьем. Разве я сам не ребенок, не больной, нуждающийся в уходе? Ты будешь за мной ухаживать, будешь подле меня, если я и впрямь не смогу передвигаться без посторонней помощи.

Его голос задрожал от жалости к самому себе. Он уже видел себя калекой, а Клотильду у своего изголовья в облике сестры милосердия; если она согласится остаться старой девой, он охотно завещает ей свое состояние, только бы им не завладел отец. В своем страхе перед одиночеством, необходимостью, быть может, в самом недалеком будущем прибегнуть к сиделке он казался очень трогательным.

– С твоей стороны это будет очень мило, и тебе не придется раскаиваться.

Подававшая жаркое Мартина так удивилась, что замерла на месте. Предложение Максима поразило не только ее, но и всех сидевших за столом. Первая отозвалась Фелисите, она одобрила этот план, почуяв, что отъезд Клотильды будет способствовать ее намерениям. Она смотрела на безмолвную и как будто застигнутую врасплох девушку, между тем мертвенно-бледный Паскаль ждал ответа Клотильды.

– Ах, Максим, Максим! – пролепетала девушка, не находя нужных слов.

Тут вмешалась Фелисите:

– Это все, что ты можешь ответить? Твой брат предлагает тебе чудесную жизнь. Если он не решается сразу взять Шарля, то тебе-то, во всяком случае, ничто не мешает тотчас же отправиться к нему, а позднее выпишешь к себе и мальчика… И впрямь, так все устроится к лучшему… Максим взывает к твоему сердцу! Паскаль, разве она не должна согласиться?