– Значит, этот человек сам для себя всё решил, – спокойно констатирую я. – Он показал, что лечиться не хочет.
Прервав обсуждение прошедшей операции, выхожу вслед за Ванькой в коридор и на посту прошу дежурную медсестру найти мне Старшую.
Быстрой походкой подходит Шитова.
– Елена Михайловна, подготовьте, пожалуйста, досрочную выписку пациента Шевцова Юрия Михайловича, – и, увидев её удивлённый взгляд, объясняю. – В обосновании пусть напишут: «За грубые и систематические нарушения предписанного режима».
По заведённой очень давно схеме, за всех платных пациентов отвечает первый заместитель главврача, то есть я. Это касается не только больных с позвоночными проблемами, но и людей, порой приезжающих к нам для проведения хирургического вмешательства, ведь наша хирургия тоже очень ценится.
– Александр Николаевич, а вы не погорячились? – осторожно спрашивает она.
– Думаю, нет. Иван вам расскажет, что и как было, а вы мне потом принесите документы на подпись.
Вернувшись в ординаторскую, продолжаю беседу с Юрой. В целом я остался доволен его действиями, но ведь никогда не бывает так, чтобы всё было без сучка и задоринки. Как всегда, он все замечания записывает в толстую тетрадь, к чему давно привык. Ну а завершаю процесс я словами искреннего одобрения его действий.
Документы на досрочную выписку Шевцова Старшая приносит мне в кабинет.
– Александр Николаевич, вы уверены, что поступаете правильно? – ещё раз с беспокойством спрашивает она, садясь у моего стола и кладя передо мной бумаги.
– Совершенно уверен. Согласитесь, Елена Михайловна, исполнение предписанного режима, то есть назначений лечащего врача, является необходимым компонентом лечения. Никакие суперсредства не смогут вылечить отвергающего, например, диету, постельный режим, ну и тому подобное. Как же мы будем бороться с болезнью, если пациент будет вместе с нею нам противостоять? Согласны с такой логикой?
– С вашей логикой я, как медик, естественно, согласна, но подумайте, может быть такой шаг сейчас не своевременен, ведь Шевцов попал к нам по протекции руководства.
– Догадываюсь, у вас был разговор со Светланой Сергеевной! – усмехаюсь я.
– Был, и очень подробный! – подтверждает Шитова. – Мы же вместе с ней входим в состав нашего мозгового центра, вот она и поделилась полученной от вас информацией. Вы уж её простите.
– В этом нет ничего страшного, поскольку я сам хотел подробно поговорить и с вами. Так почему вы считаете моё распоряжение неправильным?
– Оно не неправильное, а несвоевременное, – поправляет меня она. – Вы знаете, как этот человек отреагировал на свою выписку?
– Дорогая Елена Михайловна, мне его реакция совсем не интересна. Пусть делает, что хочет!
– Он же пообещал устроить вам, как было сказано, весёлую жизнь, напомнив про своего знакомого Ветчинникова в Облздраве!
– Пусть попытается. Мои боялки отбоялись уже давно, поэтому, когда он что-то начнёт делать, тогда и буду предметно думать. Сейчас и без этого хама у меня есть чем озаботиться.
– Вы что, не понимаете, что после такой жалобы ваши шансы стать нашим главврачом могут существенно снизиться? – с явной тревогой спрашивает она.
– Для начала скажите мне: вы-то такой вариант одобряете?
– Как я могу его не одобрить, если десять лет назад видела, как доктор Елизов начинал здесь свою работу. Только нельзя забывать про Кирилла Сергеевича. Насколько я понимаю, на пенсию он не собирается.
– Елена Михайловна… – укоризненно начинаю я. – Ну неужели вы могли представить, что я не подумаю о своём практически названном отце и не учту его пожелания. Для себя я решил: какую должность он себе выберет, та у него и будет. Мне бы не хотелось остаться без его советов и наставлений. Для меня это очень многое значит и в моей деятельности, и в моей жизни.
– С удовольствием бы обрадовалась таким вашим словам, но, к сожалению, они часто серьёзно расходятся с вашим поведением. Уж больно вы… самостоятельный.
– Знаете, Елена Михайловна, готов согласиться с вами, но вы ведь не сможете отрицать, что за все последствия своей, как вы сказали, самостоятельности всегда несу ответственность только я сам. Сам же и разруливаю какие-то возникшие трудности, не обращаясь к кому-то за помощью. Так ведь?
– С этим трудно не согласиться. Вы как стали однажды волком-одиночкой, так им и остаётесь, – жёстко констатирует Шитова, сопровождая свои слова осуждающим взглядом.
– Значит, такая у меня судьба, – замечаю философски. – Однако я опять приглашу вас согласиться с тем, что при своём действительно очень непростом характере – а именно из-за него у меня развилась такая самостоятельность – я прилагаю все усилия, чтобы это доставляло как можно меньше хлопот окружающим.
– И с этим я согласна, – вздыхает она, – но ведь вы сами себе усложняете жизнь тем, как живёте. А ваши друзья, которым вы не безразличны, я уж не говорю про Ваню, смотрят на вас и переживают. И это ведь так!
– Увы… И все-таки вернёмся к первой теме, – подписываю выписку и подаю бумаги Старшей. – Елена Михайловна, я попрошу вас проводить Шевцова, и, пожалуйста, не вступайте с ним в дискуссии.