Доктор Джонс против Третьего рейха

«Майор Питерс геройски пал, “Сигма” расформирована», — обиженно подумал Индиана. Сержант ушел… Благоразумные, очень трезвые дяди из Вашингтона не разобрались с тем, что клубится в гнилых мозгах нацистов, и оставили доктора Джонса один на один с немецкой археологической машиной… А может они никогда и не хотели с этим разбираться? Может, их волнуют только рынки сбыта для стиральных машин? Или нацисты смогли с кем-то договориться в Вашингтоне, упирая на общие «германские корни» и общую борьбу против большевизма? В любом случае, теперь он воин-одиночка…

Воин несколько раз подпрыгнул на койке. Потом, словно подкачав откуда-то силу, бодро тронулся к шкафу. Куртка, ботинки и даже верный кнут оказались на месте.

Когда доктор Джонс был настолько одет, что оставалось только поправить шляпу, дверь приотворилась и в щели показалась голова Клопика.

— А как же я, мистер Джонс?

3. ЗАВТРАК В КАИРЕ

На причале в Искендероне их провожал ветер из Сирийской пустыни, который подметал грязные-прегрязные припортовые улочки большой-пребольшой метлой. В Порт-Саиде встречал ветер из Аравийской пустыни, такой же тяжелый и грязный. Путь до Каира вился по усыпанной щебенкой дороге между мрачноватых гранитных скал, а потом через плато, иссеченное ущельями, будто резаными ранами. Когда-то, в благословенные времена фараонов, здесь зеленели платаны, дубы и сикоморы; и, полные ила, мягко текли плодородные воды многочисленных рек; сейчас же оставалась только игра света и тени. За бортом грузовичка мертвые каменистые равнины помаленьку превращались в орошаемые хлопковые поля, от белизны которых быстро уставали глаза. Там и сям с водосточными канавками и водоподъемными журавлями-шадуфами упорно возились пыльные крестьяне. Все говорило о приближении Нила.

И вот начались узкие кривые улочки, запутанные, как кишки в желудке барана, толчея немытых тел, ругань злых и голодных людей. Значит, это уже Каир.

Индиана направился прямиком к единственному человеку, которому он доверял в Египте. Салех был бородатым пузатым дядькой и к тому же коптом-христианином, прямым потомком самых древних насельников египетской земли.

Снаружи дом Салеха выглядел, как и тысячи других домов в Каире — глухие, выжженные солнцем стены, и все. Но внутри…

Внутри имелся маленький уютный дворик, парочка финиковых пальм, деревцо с апельсинами, деревце с мандаринами. Завтракали на террасе, увитой цветами, потому что солнце еще не распалилось. Бойкий Клопик потешал многочисленных детишек Салеха. Каирский воздух был чист и свеж.

— Сейчас город похож на земной рай, — Индиана положил в рот финик и зажмурился. — Меня совершенно не тянет на кровавый бифштекс и даже на стаканчик «Джонни Уокера».

— Откуда взялась эта тварюшка? — хохотнул Клопик, хватая за шкирку невесть откуда взявшуюся обезьянку в красных «революционных» шароварах.

Животное, слегка цапнув мальчика, перебралось на Индиану и, покрутив ему уши, попыталось нахлобучить на себя его шляпу.

— Это не «тварюшка», а обезьяна по имени макака магот. Вообще-то ее братья и сестры обитают западнее, вплоть до Гибралтара. Она нанесла сюда визит, наверное, чтобы посоперничать с тобой в шутовстве, мистер Лопсанг.

— А почему тогда она так похожа на вас, доктор Джонс? — успешно отразил выпад Клопик.

— Да, да, когда она в шляпе доктора Джонса, то просто одно лицо, — бесхитростно подтвердила упитанная жена Салеха. — Поэтому мы приветствуем это создание в своем доме.

— Не надо ее приветствовать только из-за меня, — скромно отозвался Индиана, забирая главную деталь своего туалета у назойливого примата.

Потом мужчины, то есть Индиана и Салех, уселись за стол, в то время как женщины, животные и дети, к которым был отнесен агент Клопик, удалились во двор.

И потекла неспешная беседа — под кофе, фрукты и шербет, как принято в здешних краях.

— Итак, Салех, немцы разыскали и наняли тебя. Чего и стоило ожидать. Ты ведь лучший специалист в Египте.

— Да что ты, Инди, в моих услугах у них нет особой нужды. Они завербовали в Каире всех, кого можно и кого нельзя. В Танисе немцы затеяли раскопки с очень большим размахом.

— Салех, они ищут наугад или по плану?

— Скорее, наугад. Ты знаешь, в немецкой команде ни одного умного человека нет. Впрочем, есть один приличный археолог. Кажется, француз.

— И как зовут этого француза? — спросил Индиана, уже предчувствуя ответ.

— Ренуар вроде. По-моему, дурацкая фамилия.

Индиана хмыкнул. Он хмыкнул дважды.

— Не Ренуар, а Ренар. Но этот парень не так умен, как кажется на первый взгляд. По-крайней мере, умный с нацистами не свяжется. Хотя, может, он несколько облагораживает этот немецкий десант. А очкарик в черном пальто там есть?

— Нет, такого чудища я не видел.

— Значит, Хорхер пока отсутствует. Наверное, повышает квалификацию в Берлине. — Индиану передернуло из-за весьма физиологических воспоминаний.

— Инди, немцы обладают одним несомненным преимуществом. Пер-Рамзес занимает не такую уж большую территорию. Нацисты рано или поздно перекопают ее целиком и найдут Ковчег. Думаю, месяца им хватит за глаза.