Доктор Дэвид Хантер

— Это надо было озвучить. И я буду повторять это, пока люди не начнут слушать.

— Вас слушали.

— Для того чтобы ситуация начала меняться, нужно больше, чем пара сотен людей в церкви. Послушайте, мне надо вернуться в церковь, уладить там одну-две мелочи… А как насчет пропустить потом по стаканчику пива?

Тревожные звоночки у меня в голове сделались громче и явственнее.

— Спасибо, нет.

— А в другой раз? Мы могли бы побеседовать за кофе, если не возражаете.

— Не уверен.

Одуйя улыбнулся и вопросительно посмотрел на меня.

— Не хотите сотрудничать с врагом, не так ли?

Он ведь видел меня у больницы, так что наверняка знал, что я занят в расследовании.

— Скажем так, я желаю избежать конфликта интересов.

Он поднял руки в знак капитуляции.

— Честное слово, я не собираюсь ставить вас в затруднительное положение. Хотите верьте, хотите нет, мы с вами на одной стороне. Вы можете помочь жертвам и обеспечить правосудие. И я тоже.

— Оглашая утечку информации о расследовании?

— Если вы имеете в виду беременную женщину, то да. Насколько я понимаю, вы этого не отрицаете.

— Не в моих полномочиях подтверждать или отрицать что-либо. Кстати, откуда вам это известно?

Утечка могла исходить от любого, связанного с расследованием. Не говоря о дюжине полицейских, в этом мог быть замешан кто-нибудь из морга, из пожарных или бригад "Скорой помощи", выезжавших на место преступления.

Одуйя с усмешкой покачал головой:

— Вы же понимаете, что я не могу сказать вам этого. Однако источник вполне заслуживает доверия.

— И вы полагаете, использование его, чтобы набрать несколько очков, лучше всего поможет делу?

— Вы считаете, я поступаю именно так? У каждой из этих жертв где-то остались родные и близкие. Вам не кажется, что они вправе знать о том, что с ними случилось?

— Разумеется, но не таким образом. — Меньше всего я хотел выслушивать сейчас лекцию от него — особенно после того, чем мне пришлось заниматься сегодня в морге. — И не вам это решать.

— Да ладно, доктор Хантер! Вы на полном серьезе предлагаете нам слепо доверять властям? Не настолько же вы наивны.

Я вскинулся и готов уже был возразить, но промолчал. Именно этого хотел от меня Одуйя, юрист, хорошо обученный говорить. Я не мог позволить ему провоцировать меня на выдачу информации.

Вероятно, он тоже понял это и сменил тактику:

— Клянусь, я спешил за вами вовсе не в поисках информации. Я просто желал поздороваться. Мы уже работали вместе, и мне хотелось бы верить, что сможем еще. Не обязательно сейчас, а позднее.

— Хорошо.

— Я вижу, вы мне не доверяете. Что ж, справедливо. Все, о чем я вас прошу, — смотреть на ситуацию непредвзято.

— Я всегда стараюсь.

— О большем и не прошу. — Одуйя протянул мне визитную карточку; помедлив, я взял ее. — Рад был снова встретить вас, доктор. Что бы там ни говорили обо мне ваши коллеги из полиции, право же, я не враг. Надеюсь, вы это запомните.

Он повернулся и ушел. Глядя ему вслед, я убрал карточку в кошелек.

Глава 11

Утром я выехал из дома рано. В морг я мог не спешить, хотя кости, которые оставил кипятиться накануне, должны были уже очиститься от остатков мягких тканей. Впрочем, лишний час-другой им не повредил бы. Прежде я хотел заехать еще в одно место.

Я проснулся в хорошем настроении. Накануне вечером позвонила Рэйчел. Я не надеялся говорить с ней еще как минимум пару дней, но их судно неожиданно зашло в гавань на острове со стабильным мобильным покрытием. Голос у нее звучал приподнято, возбужденно, когда она рассказывала о том, как они следят за стаей дельфинов — даже освободили одного, запутавшегося в старой рыболовной сети. Описанные Рэйчел синее море и голубое небо сильно отличались от по-осеннему серого Лондона, не говоря уже о мрачной больнице Сент-Джуд. В общем, звонок стал желанным утешением за все тяготы следственной работы.

Однако хорошего настроения хватило лишь до того момента, как я включил радио.

Хотя я не заметил на вечернем собрании ни одного журналиста, те или получили в свое распоряжение записи выступлений, или Одуйя сам связался с ними позднее. Так или иначе, зря он времени не терял.

— Полиция отказалась комментировать ваше заявление о том, что одна из жертв была беременна, — говорил репортер. — Как вы об этом узнали? Это результат утечки от кого-то занятого в данном деле?

— Разумеется, я не намерен раскрывать свои источники. Скажем так, я не единственный, кого не устраивает то, как ведется следствие, — ответил Одуйя. — Однако я получил эту информацию от вполне надежного источника. И вчера вечером она была подтверждена человеком, которому я верю и чье положение позволяет ему владеть информацией.

Что? Я обжег рот горячим кофе и, отставив чашку, прислушался внимательнее.

— Тогда почему вы считаете, что полиция скрывает эти подробности?

— Хороший вопрос. У меня нет на него ответа, поэтому я через вас обращусь к полиции. Молю вас, ради родных и близких этой неизвестной женщины и ее ребенка скажите людям правду. Мы имеем право знать это, так что к чему все эти ваши завесы секретности? Чего вы боитесь?