Читаем Доктор Данилов в МЧС полностью

Под коньяк Полянский вспомнил, что он как-никак большую часть своей трудовой биографии провел на одной из кафедр Научно-исследовательского института питания РАМН, и стал нахваливать Данилову кафедральную жизнь.

– Спокойная работа, никаких ночных бдений. Да что это я, там и вечерних не бывает. Вокруг – культурные люди, не быдло какое-нибудь. Всегда есть возможность подработать. Опять же – научный рост, репутация, всякие поездки на симпозиумы и конгрессы…

– Никогда не слышал от тебя сразу столько хорошего про кафедральную жизнь, – не выдержал наконец Данилов. – Обычно ты характеризовал ее в минорных тонах. Так когда же ты врал: тогда или сейчас?

– Никогда, – улыбнулся Полянский. – Я вообще очень редко вру, если ты успел заметить. Просто тогда я больше внимания уделял мелочам, шел на поводу у эмоций. Теперь, по прошествии времени, я вспоминаю кафедру с тихой печалью. Ностальгирую, можно сказать. Недавно в гости заезжал.

– Даже так?

– Да, – подтвердил Полянский. – Привыкаешь же к людям, к месту…

– К начальству…

– А что руководство? – пренебрежительно скривился Полянский. – Оно везде одинаковое. У начальства свои цели и задачи, у нас – собственные. Непримиримые противоречия. Только на кафедре, знаешь ли, все как-то душевнее и проще, нежели в крупном медицинском центре, особенно с учетом того, что весь высший менеджмент в – иностранцы.

– Что, достали? – посочувствовал Данилов.

– Да нет, просто истина познается в сравнении.

– Что имеем – не храним, потерявши – плачем?

– Не совсем… Просто время сглаживает острые углы, из памяти выветриваются досадные мелочи и ты начинаешь смотреть на вещи более глобально, что ли.

– Жалеешь, что ушел?

– Переживаю, что не защитил докторскую, – вздохнул Полянский. – Доктором наук быть всегда лучше. Работая на кафедре, защититься всегда проще.

– Странно, – удивился Данилов, – раньше ты говорил, что твой заведующий намеренно тормозит все докторские, потому что боится молодых соперников.

– Было и такое, но при большей настойчивости с моей стороны… Ладно, чего уж там, старуха История не знает сослагательного наклонения. Ты, Вова, если вдруг тебя занесет нелегкая на кафедру, не расслабляйся и ворон не лови. Поставь себе четкий план: три года на кандидатскую, три года на докторскую и придерживайся его неукоснительно.

– И еще три года на то, чтобы пролезть в академики. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги… (Несколько искаженная строка из «Песни про сражение на реке Черной» Л.Н. Толстого, ставшая крылатым выражением. В оригинале: «Гладко вписано в бумаги, да забыли про овраги, а по ним ходить».)

– Я говорю о реальных сроках, а не фантазирую! – Полянский, кажется, слегка обиделся. – Ну, пусть не три года на докторскую, а четыре. Только не надо расслабляться и опускать руки. Ты слушай, что тебе умные люди советуют! Я когда-то тоже так вот ухмылялся, думал, что все успею. Молодой был, глупый… Был бы умный…

– Заведовал бы кафедрой!

– Да. – Полянский сделал вид, что не заметил иронии. – А что такого? В наше время можно и в тридцать с небольшим сесть на заведование, необязательно до пенсионного возраста тянуть.

– Что-то я шибко молодых завкафедрами не припомню. – Данилов наморщил лоб и стал добросовестно перебирать в памяти всех известных ему заведующих. – Самые юные – это те, кому около полтинника.

– А на той кафедре, куда тебя зовут, какой возрастной расклад? – спросил Полянский.

– Я в него еще не вникал, – ответил Данилов. – Пока незачем, всему свое время. Сперва надо дождаться результатов.

Он поморщился и потер ладонью левую голень.

– Болит? – участливо поинтересовался Полянский.

– В данный момент – чешется, изнутри свербит, прямо в костях. Лучше бы уж болело.

– Чешется – значит, заживает! – профессорским тоном сказал Полянский.

– Когда почесать невозможно, раньше с ума сойдешь!

<p>Приложение</p><p>Статистика чрезвычайных ситуаций в Российской Федерации за 2011 г. (Приводится по данным МЧС России)</p>

За 2011 год в Российской Федерации произошло 297 чрезвычайных ситуаций, в которых погиб 791 человек, пострадало 23 716.

По характеру и виду источников возникновения данные чрезвычайные ситуации делятся на техногенные (всего 185, количество погибших – 751, количество пострадавших – 1134), природные (всего 65, количество погибших – 2, количество пострадавших – 22 419), биолого-социальные (всего 42, количество пострадавших – 2) и крупные террористические акты (всего 5, количество погибших – 38, количество пострадавших – 161).

11 аварий на железной дороге…

9 аварий на воде…

47 авиационных катастроф…

88 дорожно-транспортных происшествий с тяжкими последствиями (в них погибло 403 человека и пострадало 488)…

4 аварии на магистральных трубопроводах и внутрипромысловых нефтепроводах и газопроводах…

5 обрушений зданий и сооружений жилого, социально-бытового и культурного назначения…

8 аварий на электроэнергетических системах…

4 землетрясения…

25 крупных природных пожаров…

«Неожиданное случается в жизни чаще, чем ожидаемое», – считал Плавт.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул: Годы прострации
Адриан Моул: Годы прострации

Адриан Моул возвращается! Годы идут, но время не властно над любимым героем Британии. Он все так же скрупулезно ведет дневник своей необыкновенно заурядной жизни, и все так же беды обступают его со всех сторон. Но Адриан Моул — твердый орешек, и судьбе не расколоть его ударами, сколько бы она ни старалась. Уже пятый год (после событий, описанных в предыдущем томе дневниковой саги — «Адриан Моул и оружие массового поражения») Адриан живет со своей женой Георгиной в Свинарне — экологически безупречном доме, возведенном из руин бывших свинарников. Он все так же работает в респектабельном книжном магазине и все так же осуждает своих сумасшедших родителей. А жизнь вокруг бьет ключом: борьба с глобализмом обостряется, гаджеты отвоевывают у людей жизненное пространство, вовсю бушует экономический кризис. И Адриан фиксирует течение времени в своих дневниках, которые уже стали литературной классикой. Адриан разбирается со своими женщинами и детьми, пишет великую пьесу, отважно сражается с медицинскими проблемами, заново влюбляется в любовь своего детства. Новый том «Дневников Адриана Моула» — чудесный подарок всем, кто давно полюбил этого обаятельного и нелепого героя.

Сью Таунсенд

Юмор / Юмористическая проза