Доктор Данилов в Крыму. Возвращение

Незваный гость оказался проворным. Не обращая внимания на Катины слова, он вошел в кабинет, изящно обошел Катю, которая уже растопырила руки, и положил на стол перед Даниловым лист бумаги с круглой синей печатью.

«Корреспондент газеты «Севастопольские новости» Выхрыстюк Станислав Грацианович командируется на Станцию скорой помощи г. Севастополя для выполнения служебного задания…» – прочитал Данилов.

Пока он читал, Станислав Грацианович Выхрыстюк успел сесть на стул, на котором раньше сидела Катя, и выложить из черной кожаной сумки на стол диктофон, блокнот и две ручки – черную и красную. Катя, обалдевшая от такого самоуправства, стояла посреди кабинета и выжидательно смотрела на Данилова.

– Товарищ из газеты, – сказал ей Данилов, откладывая бумагу в сторону. – Станислав Грацианович, хотите кофе или чаю?

– Нет-нет, спасибо, – затряс лохматой головой корреспондент. – Ничего не надо.

Не надо так не надо. Катя собрала со стола на поднос чашки с недопитым кофе и вазочку с шоколадными конфетами и ушла. Дверь нарочно прикрыла не до конца, чтобы слышать, о чем пойдет речь. Данилов это заметил, но ничего говорить не стал – пусть слушает, не надо будет потом тратить времени на пересказ. Пока Катя убирала со стола, Данилов рассматривал корреспондента. На вид тому было лет двадцать, от силы – двадцать два. Будучи врачом, Данилов довольно точно умел определять возраст на глазок. Станислав Грацианович был высок, тощ, длинноволос, причем подстрижен криво, с уклоном в правую сторону, и расхристан. Жидкая юношеская бороденка, драная футболка, размера на два больше необходимого, драные джинсы, замысловато-разноцветные татуировки на предплечьях, серьга в левом ухе, на безымянном пальце правой руки кольцо в виде согнутого гвоздя, сумка с бахромой, кроссовки просят каши и щетки. Станислав Грацианович напомнил Данилову сына Никиту, студента психологического факультета МГУ. Один в один, только татуировок на руках нет и перстень у Никиты не в виде гвоздя, а с черепом. «На кого ты похож, балбес!» – ужасалась Елена. Титул «балбеса» Никита получил после того, как наотрез отказался продолжать врачебную династию и поступил на психфак. Данилову было все равно – лишь бы Никите нравилось, а вот Елена сильно переживала. И потому, что считала медицину лучшей профессией на свете, и потому что в медицинском мире могла чем-то помочь сыну (не последний, чай, человек – замглавврача московской «скорой»), и потому, что решение Никита принял не посоветовавшись ни с ней, ни с Даниловым. Объяснил свои мотивы он кратко: «Насмотрелся за шестнадцать лет на эту вашу медицину». Елена потом вздыхала – надо было дома больше хорошего о работе рассказывать, а то все разговоры о косяках да о проблемах.

– Итак, Станислав Грацианович, что вас к нам привело? – с улыбкой спросил Данилов.

Корреспондент уже успел раскрыть блокнот и взять наизготовку черную ручку.

– Я пришел к вам по поводу вызова к гражданке Поминкевич Кристине Борисовне, одна тысяча девяносто первого года рождения, по адресу: улица Генерала Лебедя, дом шестьдесят два, квартира сорок»…

«Женщина, двадцать четыре года, беременность двадцать восемь недель, кровотечение из влагалища», – вспомнил Данилов. Вот как, оказывается, бывает. Пишут жалобы не на станцию и не в департамент, а сразу в газету. Интересная особенность местного менталитета. В Москве в газеты принято отправлять копии жалоб в департамент. Или в департаменте тоже получили жалобу, но не стали давать ей хода?

– У нас есть сведения, что врач, который был на этом вызове, вел себя неподобающим образом, – продолжал Станислав Грацианович. – Нагрубил пациентке, избил ее мужа, короче говоря – нарушил все заветы Гиппократа. К сожалению, фамилия его осталась неизвестной, но, насколько я понимаю, найти его несложно. У вас же ведется регистрация вызовов, так?

– Ведется, – кивнул Данилов. – Но в данном случае уточнять нет необходимости, потому что на этом вызове был я.

– К вам тоже поступила жалоба, и вы там успели побывать? – спросил корреспондент и схватил со стола диктофон. – Ой, совсем забыл! Вы не против, если я стану записывать наш разговор? Не для каких-то там целей, а только для того, чтобы ничего не упустить.

– Записывайте, конечно, – разрешил Данилов. – Только вы меня неправильно поняли. Это я был на том вызове. Я совмещаю на линии на полставки. Нехватка кадров большая, вот и приходится.

– Повторите, пожалуйста, то, что вы сейчас сказали, – попросил корреспондент, ставя диктофон с зажегшимся красным индикатором ровно посередине между собой и Даниловым.

Данилов повторил.

– Хотелось бы услышать вашу версию событий, – строго-деловое выражение лица корреспондента совершенно не гармонировало с его легкомысленным обликом, и от этого Станислав Грацианович выглядел смешно. – Желательно поподробнее.

– Я лучше вам суть расскажу, а вы потом зададите вопросы, – предложил Данилов.

– Хорошо, пусть так, – согласился корреспондент.