Доктор 3

— В общем, операцию эту неплохо делают. Но не у нас, да. Вот инициатива батюшки была перехвачена епархией, и теперь пацана на лечение повезут епархиалы. Деньги со скоростью звука нашлись, когда я сказал, что НОВАЯ КЛИНИКА будет пытаться бороться лично и объявит сбор средств. — Котлинский продолжает смеяться.

— Ничего себе, — удивляюсь. — Оказывается, надо всего-то привлечь внимание?

— Да там ещё у батюшки какие-то свои тёрки с начальством. Я всего не понял, но они категорически не хотят, чтоб он вообще с кем-то за пределами аула общался.

— А это именно аул?

— Ага, — кивает Котлинский. — Навскидку, мусульман на улице более семидесяти процентов. Так что, оставить и так немногочисленную паству без поддержки…

Глава 29

— Так и что там будет дальше?

— Ну-у-у, мне думается, будет так. — Котлинский молчит секунд пять, собираясь с мыслями, потом продолжает. — Вначале надо нормально обследовать. Я потому в этот аул и поехал, что у меня возникли вопросы по анализам. Думал, может, батюшка взял не все бумаги с собой.

— А оказалось?

— Оказалось, батюшка взял всё, что есть. Просто сданы не все анализы. Обследоваться надо нормально, — повторяет Котлинский. — После этого только будет понятно, какие именно консервативные варианты есть. Навскидку скажу, там всё не так печально. Как показалось лично батюшке, на его первый непрофессиональный взгляд.

— А онкодиспансер? Он же с их слов оценивает ситуацию?

— К онкодиспансеру лично у меня масса вопросов, — бормочет Котлинский. — Хоть и с Анной. Не снимаю ответственности с себя, мы с Сергеем тоже хороши… Но у нас онкология — один из миллиарда возможных сценариев. Мы могли лохануться. А у них это единственный профиль. И вот тут уже… Ладно. Саня, ты ещё молодой, ни к чему тебе эти дрязги, — осаживает сам себя Котлинский.

— Так а пацану что онкодиспансер-то сказал? — повторяю вопрос, поскольку Котлинский, вспомнив об Анне, погрузился в свои мысли.

— Отписались вместо анализов. Не до конца рассмотрев варианты. — Коротко подводит итог Котлинский, по которому вижу, что он не хочет обсуждать эту тему. — Хотя, подсудное дело. Я пока не понимаю, в чём причина такой халатности.

Ну ладно, если так.

— А почему к нам не хотите? Ко мне, в смысле? — не могу не спросить о самом очевидном, с моей точки зрения, варианте.

— Помнишь, мы с тобой договаривались? — Котлинский косится на меня. — Если вероятность не ниже восьмидесяти процентов, если консервативная методика наработана…

— Да, помню.

— Это именно тот случай. — Кивает Котлинский. — Просто оперироваться надо или в Израиле, или в Германии. Саня, извини, подробностей не скажу: я суеверный. И я сейчас уверен почти на все сто, что всё будет нормально. Но муссировать не хочу… Пожалей мои седины. Тьфу три раза.

— А сумма солидная? В смысле, стоимость операции?

— Для частного лица, смотря кому. — Пожимает плечами Котлинский. — А для епархии, ещё и в такой ситуации… Знаешь, не хочу, опять-таки, этого говорить вслух, но в церкви с пониманием маркетинга всё в порядке. Не моё, но разделяю: «Церковь — самый успешный из всех бизнесов за последние две тысячи лет».

— Звучит как-то цинично. Лично на меня этот священник, который приезжал к КЛИНИКЕ, впечатления стяжателя не произвёл, — размышляю вслух. — Я же чувствую. Вот уж у него собственного корыстного интереса не было.

— О нём и речи нет, — соглашается Котлинский. — Если сам по себе, он действительно чистая монета. Но к сожалению, Саня, такие, как он, в церкви в глубоком меньшинстве, а-а-а-а-ага-га-га-га, поверь бизнесмену со стажем…

— А какая у нас сейчас задача в КЛИНИКЕ? — возвращаюсь к текущим проблемам.

— Прибудет пациент. Кандидат к тебе. Хотелось бы, чтоб ты его осмотрел прямо сегодня: товарищ нервный. Если ты увидишь, что нам с ним смысл поработать есть, успокоим его прямо сегодня.

* * *

Новым кандидатом в пациенты оказывается мужчина лет пятидесяти, абсолютно непримечательный внешне, но с опухолью простаты.

Привычно раскладываю его на кушетке в кабинете Котлинского.

Стадия далеко не та, что у Анны. Всё намного лучше. И с точки зрения физических размеров самой опухоли, и о метастазах речь не идёт.

Бросаю на автомате ту же частоту, что у Анны. Первое время результата не вижу. Котлинский сидит на своём привычно месте за столом и незаметно наблюдает за нами.

— Игорь Витальевич, мне нужно полчаса, и желательно с иглами. — Вопросительно гляжу на Котлинского.

— Давай, — кивает он.

Мужчина, имени которого я пока не знаю, в отличие от Анны, оказывается гораздо менее терпелив к любым воздействиям. Ввожу лишь первую иглу, когда он начинает извиваться и напрягать мышцы. Сбивая и ввод иглы, и транслируемую мной частоту.

Вожусь с ним таким образом минут пятнадцать, с трудом ухитряясь поставить как надо лишь три иглы.

Котлинский наблюдает за манипуляциями с удивлением.

На «женскую» частоту опухоль не отзывается, но, повозившись минут пятнадцать, ухитряюсь подобрать резонанс.

— Пока нормально, но нужно дней три-пять пробных, чтоб «пристреляться» и убедиться, что всё работает, — тихо говорю Котлинскому через пятнадцать минут.