Доктор 3

По счастью, мне не нужно думать, что отвечать в этой ситуации. Многоопытный Котлинский давно предусмотрел такой вариант и объяснил свою позицию: «Саня, если мы работаем вместе, не держим друг от друга секретов по финансовым потокам и доверяем друг другу, я не то чтоб был против благодарности пациентов тебе лично. Я против того, чтоб цена на нашу услугу мною не контролировалась. Если ты возьмёшь что-то от пациентов, о чём я не буду знать, получится, что пациенты заплатили не столько, сколько по счёту им выставила клиника. А значит, ценовую политику определяю не я. Я тебя прошу! Как минимум, ставь меня в известность обо всех этих суммах. А в идеале — лучше вообще… разворачивай на кассу… надо — всё отдадим тебе, но пусть деньги идут через кассу.»

Подумав минуту, я нашёл три или четыре своих резона согласиться с Котлинским тогда, потому сейчас знаю, что говорить:

— Спасибо большое, искренне тронут. Но вы сейчас ставите меня в очень неловкое положение. Прошу понять меня правильно. Если я отклоняю вашу благодарность, я обижаю вас. Если принимаю, получается, часть дохода по конкретной операции скрывается от клиники, с которой я могу быть и в партнёрских отношениях. Вы согласны?

Муж Анны заторможено кивает.

— Пожалуйста, давайте поступим следующим образом: я тороплюсь к Анне. Вы подумаете ещё минуту и, если захотите, просто внесёте эти деньги в кассу, объяснив, почему. Любые финансовые отношения между нами напрямую нарушают мои личные договорённости с клиникой.

* * *

Когда я забегаю на второй этаж, меня перед дверью ждёт расплывающийся в улыбке Котлинский:

— Видел в окно, как к тебе подкатывали, — смеётся он. — Что, не взял?

— Сказал сдать в кассу, — киваю в ответ. — Интересно, сдаст ли.

— Не уверен, — продолжает смеяться Котлинский. — Скорее нет, чем да.

— Почему?

— После того, как ты вошёл, он сел в машину и уехал. Ааааа-га-га-га-га!

Хотя денег немножко жаль, но Котлинский смеётся так заразительно, что невольно присоединяюсь к нему под удивление косящегося на нас в коридоре прочего персонала.[11]

Глава 13

Когда я выхожу из КЛИНИКИ, меня уже в машине ждёт Лена. По инерции продолжая веселиться, рассказываю ей о том, как сегодня своим нырком отличился Барик. Она не разделяет моего веселья и смотрит на меня, как на дурака:

— Ты мне такого больше не рассказывай, хорошо? В юмористическом контексте. — Видя моё вытянувшееся лицо, и что я не понимаю, Лена объясняет. — Мелкий, я ж реаниматолог. Профдеформация психики — понятное слово? У меня на такие случаи совсем другая эмоциональная реакция. Причём, рефлекторная. Не как у вас, молодых идиотов… Чмок. Я чего-то себе сразу и реанимационные мероприятия представила, и возможные дальнейшие последствия… В общем, не смешно мне.

— Ладно, понял, — киваю с удивлённым лицом. — Профдеформацию я понимаю, но не думал, что у тебя с ней так далеко зашло. С чего? Ты ж молодая, для изменений в психике не рановато?

— А ты стал профессиональным и глубоким специалистом по психическим травмам? — смеётся в ответ Лена.

— Нет, — смущённо бормочу в ответ.

— Ну вот… Мелкий, психика — вообще вещь тонкая и хрупкая. Чтоб над ней качественно надругаться, вообще иногда одного случая в жизни хватит. Уже молчу, что ресурсность психики — величина индивидуальная и у каждого своя. Кому-то всю жизнь как с гуся вода; а кто-то один раз что-то не тот увидел — и привет, шиза… Ладно, проехали.