Доктор 3

— Ждите. Сейчас подъедут «лесники», им приказ в процессе. Бери их под крыло и рули. Пусти их в резерв. Если справитесь сами — они просто прокатятся. Если не справитесь — пусть работают. Как закончат, выдай им, что оговорено.

— Через сколько они будут?

— Не знаю. Не от меня зависит. Ждите.

— Обычная такса?

— Если будут работать — да. Если просто прокатятся — половина.

* * *

Посоветовавшись с Саматовым, выясняю: не смотря на гротеск ситуации, ГБРы и Центральный Пульт — люди подневольные. В том плане, что если я нажимаю кнопку, подъехать и снять угрозу лично мне они обязаны. При этом должны уложиться в нормативы.

А вот периодичность, с которой я могу «жать кнопку», нигде не оговорена. Саматов так и пояснил: ресурс, мягко говоря, не «рыночный». И люди, к нему допущенные, обычно к шуткам не склонны.

Для войны с государственными структурами СГО не предназначена, и для меня же лучше, если от себя инициативы я проявлять не буду. Впрочем, через паузу Саматов отписал:

— Конечно, если кто-то неустановленный ломится в квартиру, в которой ты находишься, к тебе лично за вызов вопросов не будет. Кто бы в дверь ни стучал. И какое-то время таким образом выиграть можно. Если, говоришь, надо всего час — … Соображай дальше сам.

Как только я прочёл это сообщение, Саматов тут же удалил это сообщение из чата, а я понял, что это прямой намёк на тот самый вариант.

Видимо, на меня оказывает влияние возраст тела. Вместо того чтоб поблагодарить и угомониться, я начал доставать Саматова вопросами: а что будет, если кто-то всё же переусердствует с тревожной кнопкой? В ответ, Саматов молча отключился, перед этим, правда, прислав ссылку на сказку о пастушке, который кричал «ВОЛКИ!» до тех пор, пока всех в деревне не достал. В итоге, когда волки действительно появились, выручать этого пастушка уже никто не спешил, поскольку никто не верил в реальность угрозы.

Усадив Серикова с матерью пить чай, я сам наблюдаю в окно за двумя машинами. Первые десять минут ничего не меняется, но потом к полицейской машине подъезжает полностью тонированный микроавтобус, который в этой стране безошибочно свидетельствует о принадлежности к Государству: полная тонировка запрещена, тонировка передних стёкол запрещена, тонировка водительского стекла запрещена и так далее.

Из микроавтобуса, ничуть не стесняясь, высыпают девять человек в какой-то странной чёрной форме, без каких-либо знаков различия и начинают о чём-то переговариваться с вышедшими из машины полицейскими.[9]

К ним тут же присоединяются трое в штатском, появившиеся из той самой стоящей в отдалении машины, похожей на патрульную.

Саматов объяснил, что при необходимости, полиция легко меняет номера своих машин на частные (если этого требует оперативная обстановка; это недолго). Потом ставят обратно оперативные номера. Набор частных номеров, в том числе и нигде не фигурировавших, есть в массе полицейских машин.

Как только вся эта сложная кавалькада начинает движение к подъезду Серикова, я решаю не геройствовать и нажимаю кнопку на своём пульте. Норматив для этого конкретно дома, сказал Саматов, будет не более трёх минут.

* * *

Подъезд жилого дома №… по улице… Трое полицейских в форме вместе с тремя людьми в штатском поднимаются на нужный этаж двумя лифтами. Встретившись на лестничной клетке, они, не осматриваясь, направляются к одной из квартир и звонят в дверь. Несколько секунд никто не отвечает, приходится звонить повторно.

Через полминуты из-за двери раздаётся голос:

— Кто там?

— Полиция, — один из полицейских в форме подноси к глазку раскрытое удостоверение.

— Слушаю вас внимательно, — раздаётся из-за двери.

— Пожалуйста, откройте двери, нам нужно поговорить с Сериковыми. — Говорит всё тот же полицейский, переглянувшись с остальными.

— Исключено. — Раздаётся из-за двери. — Пожалуйста, предъявите санкцию суда.

Полицейский растерянно оглядывается на троих в штатском. Один из одетых в штатское беззвучно и зло шевелит губами, явно ругаясь, и отстраняет полицейского от глазка:

— В случае острой оперативной необходимости, мы имеем право…

* * *

Ни Серикова, ни его мать к двери я не пустил. Обрисовав им ситуацию и показав на выдвигающуюся к дому шестёрку людей, предложил всего лишь подождать три минуты.

— А если… — начал было Сериков, но я его перебил:

— Если что — скажешь, что я во всём виноват. И что насильно не пускал тебя к двери. Идите в дальнюю комнату и не мешайте.

Сериков увёл мать в дальнюю комнату, а я некоторое очень недолгое время препирался с полицией, пока на лестничной клетке не появились новые действующие лица.

* * *

Четверо сотрудников спецподразделения «ВЛК» спокойно переговариваются возле подъезда, ещё пятеро вернулись к микроавтобусу. Пока задача несложная: не давать никому в течение пяти минут войти в подъезд, до особого распоряжения.

К удивлению четвёрки ВЛК-вцев, возле них, у самого подъезда, неожиданно тормозит служебная машина ОХРАНЫ ТЕХНО СЕРВИСА со штатной маркировкой, нанесённой по всем правилам.