Дохлокрай

Несколько рун появились на песке. Река любопытно лизнула их краешком, замерла, явственно вздрагивая. Теперь оставалось только ждать. Он покосился на набережную, почти совсем пропавшую в навалившемся белесом тумане. Хорошо, Другой будет переживать меньше.

Водяник появился неожиданно. Так, как умеют лишь Другие. Вода мягко разошлась, выпуская хозяина. Впору было бы испугаться, не знай он, что происходит с речным существом.

Кряжистый, с покатыми плечами и бочкой груди, с головой, почти вросшей в нее. Хлопающий тяжелыми набрякшими веками темных, без белка, глаз. Соминые темные усы придавали сходства с карикатурным гоголевским Пацюком. Желтоватая кожа чуть поблескивала каплями стекающей воды.

Разговор затягивать не стоило. Водяник вне реки быстро становился злым, желая вернуться на родную уютную глубину.

– Чего звал?

Голос Другого совершенно не напоминал полностью человеческое звучание мавки. Чуть скрипящий гулкий бас шел из мощного тела с натугой, выталкивая каждую букву с заметным усилием.

– Ты знаешь.

Водяник громко фыркнул, плеснув в его сторону слизью. Не дать не взять – бегемот.

– Знаю… ну, знаю.

– Сколько их у берега?

Водяник затрясся мелкой дрожью. Чуть отступил.

– Не уходи. Они могут не пойти на берег.

Другой это понимал. Понимал, как никто другой. Не-мертвым, пришедшим в себя, все равно кого рвать, добираясь до плоти, питающей черный комок внутри пищей. Водяники славились любовью к женщинам, за лето утягивая на дно пару-тройку завидных по их меркам красавиц. В любом другом случае водяник сильно рисковал, выходя на зов охотника. Но не сейчас. Размениваться из-за пары дородных утопленниц в планы человека, сидевшего на песке, не входило. Другой чуял нутром правду, но все равно опасался доверять.

Только вот за своих бледных баб, прячущихся посередке реки в обломках лодок, давно утонувших старых судов, водорослях, водяник переживал куда больше. Не-мертвым все равно, чью плоть драть, проснувшись. Сейчас осень, водяник надеется на потомство, его жены стали еще больше и вряд ли поворотливы.

– Трое… – булькнул Другой. – Вон там.

И ткнул куда-то в реку.

Хорошо. Временное перемирие дало хорошие всходы.

– Сможешь помочь?

– Ка-а-а-к?

– Ты знаешь, – повторил он, глядя на Другого с усмешкой. – Выгони их на людей, что приведу. Отдай одну, спаси других.

Водяник забулькал, трясясь и надуваясь. Неравноценный обмен? Да ну на хрен. Потеряет одну утопшую, спасет остальных. Осталось только дождаться согласия и уходить. Туман рассеивался.

Думал тот недолго. Кивнул и замер, ожидая окончательного ответа.

– В полночь, – он встал и отряхнул брюки. – Все, как всегда. Гони вот сюда, напротив детской площадки.

Другой ухнул и пропал. Плыви, жаба, твое время еще придет. Перемирия заключаются не навсегда.

Память нужно тренировать постоянно. Номер главной по уничтожению всплыл в голове сразу и он её набрал. Светлая Машенька выслушала внимательно и задала всего пару вопросов, пару нужных и правильных вопросов. Наверное, она ему даже начала нравится. Думать об этом не хотелось. Хотелось быстрее уйти из-под вновь накрапывающего дождя и немного поспать.

Чуть раньше-2: human puzzle

Запах Зла везде и всегда одинаков. Он может прятаться за кем или чем угодно, и легко обманывает. И вопрос лично для каждого один: успеешь ли распознать его или нет?

Я так и не ответил на вопрос: что делать в вагоне подземки, идущем по линии, ведущей к той станции, где выходил раньше, человеку с бинтами на глазах? Отвечу – привыкание с помощью привычного маршрута. За половину года ноги сами запоминают многое, но понимаешь это тогда, как окажешься в моем положении. Вначале может показаться, что такое невозможно, но именно показаться. Понимая, что это мне надо, начал свои прогулки. Первые две… да-а-а.

На третьей прогулке дошел до поворота к спуску, ведущему к станции. На пятой споткнулся об выступающий бортик канализационного люка и отбил все пальцы в легких мокасинах. На шестой в мои колени ткнулся умной мордой Улисс, лохматый черный ньюфаундленд, обычно прогуливающийся с утра. Пса я знал, пусть и не очень хорошо, как и его хозяина, моего ровесника. От предложения помочь – отказался. На девятой прогулке дошел до автобусной остановки, купив пачку жевательной резинки и наткнувшись на пьяного бродягу. Тогда случилось две вещи. Первая – я понял, что запах немытого тела, дешевого алкоголя и сигарет почувствовал заранее, но не придал значения и принял решение бросить курить. Вторая – заворчавшего бездомного нежно и твердо взяли за предплечье клыки Улисса. И таким образом стала ясна причина легкого цоканья сзади, шедшего за мной последние три утра. Когти своей собаке хозяин Улисса не стриг.