Доказывание истины в уголовном процессе: Монография

Материалистическая философия в своей основе имеет положение о том, что материальный мир познаваем, и знание, проявляющее себя в форме высказывания, будет истинным тогда, когда соответствует объективной реальности. Как реальность не зависит от нашего знания о ней, так и истина может быть только одна — та, которая соответствует этой реальности[1210]. В целом мы считаем правильным такой подход. Как уже отмечалось, отрывать факты от их реальных прообразов и сводить все доказывание к оперированию логическими конструкциями было бы неправильным. Безусловно, надо искать соответствия судебного знания реальному событию, ставшему предметом уголовно-процессуального доказывания или уголовно-правового спора. Очевидно, что все идеалистические, метафизические спекуляции насчет объективности истины проистекают из преувеличения значимости второй концепции, которая при игнорировании первой и третьей приводит к отрыву истины-знания от связи с объектом, с практикой. Она заботится только о формальной правильности высказываний, то есть правильности в плоскости языковых конструкций, проблема истины становится проблемой правильности высказывания, а надо ставить вопрос об истинности реальной, референтной, то есть такой, которая соответствует действительности. Далее мы покажем, что концепция так называемой формальной истины как раз проистекает из второй концепции, тогда как ее, на наш взгляд, можно принимать только в качестве факультативного момента, не отрицающего, а дополняющего требование о необходимости соответствия знания реальному положению вещей. Очевидно, концепция когерентной истины (правильности высказываний) прежде всего актуальна при доказывании-обосновании, аргументации.

Но и третья (прагматическая) концепция, взятая изолированно от других концепций, может сформировать неправильную установку на доказывание: ради выигрыша дела, ради практического результата любой ценой, ради достижения сиюминутной конъюнктурной (политической) выгоды, целесообразности. Мы считаем, что специфика процессуальной деятельности делает возможным комплексное применение всех трех концепций, хотя методологическую основу должна составлять именно классическая, рациональная концепция «объективной истины». Как пишет Е.А. Карякин, «философской базой познания и доказывания по уголовному делу должно стать учение, объединяющее в себе положение об истине как о точном соответствии устанавливаемого события действительности; об истине как о соглашении между сторонами по поводу устанавливаемого события; об истине как о результате процессуальной (формальной) деятельности сторон и суда. Условно, мы получаем определенный конгломерат… концепций объективной, конвенциональной и процессуальной истин в уголовном судопроизводстве»[1211].

Между тем среди тех, кто стоит на материалистической позиции, могут быть различия в понимании природы судебной истины. Основное разделение проходит между приверженцами концепции объективной истины в ее абсолютной трактовке и теми, кто утверждает, что уголовно-процессуальная истина является вероятным знанием о событии, ставшем предметом исследования суда. Так было раньше, так продолжается и сейчас.

Скажем, среди дореволюционных ученых было много тех, кто разделял тезис о возможности и необходимости установления «материальной» истины по уголовным делам[1212]. Так, по мнению С.В. Познышева, уголовный суд для того, чтобы наказание поражало лишь виновных в совершении преступления (и в этом ученый видел цель уголовного суда), «должен стремиться в каждом судимом деле раскрыть объективную, материальную истину, то есть выяснить, каковы в действительности все могущие иметь значение для уголовной ответственности объективные и субъективные моменты подлежащих рассмотрению событий… Приговор уголовного суда должен вполне соответствовать обстоятельствам дела, как они сложились в действительности; он должен быть, так сказать, материально, а не формально истинен»[1213]. В.А. Рязановский писал о том, что стороны обязаны говорить правду и представлять действительно имевшие место факты, государство со своей стороны обязано представить суду необходимую власть для проверки судебного материала. Процесс приноровлен к действительности, а не к фиктивным отношениям. Факты не допускают свободного распоряжения. Факты или верны, или неверны[1214].

Характерно, что в подобном же духе высказывались как представители либеральных, так и консервативных воззрений. В.К. Случевский, И.Г. Щегловитов и прочие видные государственные деятели самодержавной России говорили о необходимости раскрытия истины[1215]. Но и Г.С. Фельдштейн писал: «Цель уголовного процесса в том, что он стремится к раскрытию истины в смысле установления факта преступления и вместе с тем к определению вытекающих из него последствий»[1216].