Доказывание истины в уголовном процессе: Монография

Есть точка зрения, исключающая возможность совмещения установления истины по делу и аргументации с целью убеждения. Так, А.С. Александров утверждает, что основным условием достижения судебной истины является правильное судоговорение, производство судебных фактов по правилам, установленным законом и здравым смыслом. Судебная речь производит истину. В суде мы не устанавливаем посредством языка истину относительно некоей реальности, но, скорее, применяемые речевые техники, приемы создают текстовую реальность. Мы можем всегда только предполагать степень ее соответствия объективной реальности. Практика судоговорения убеждает аудиторию в ее истинности, но это есть не что иное, как правдоподобие. Таким образом, в суде формируется знание, которое аудитория принимает за истинное в данное время в данном месте — в форме законного, обоснованного и справедливого приговора. Что было на самом деле? Участники судебного заседания знают об этом только то, что услышали. Они знают исключительно речевые факты. Даже в том случае, где имели чувственное восприятие предметов, представляемых в судебном заседании[1038]. Не «субъект доказывания» устанавливает истину преступления и наказания в деле посредством судебного дискурса, но язык права говорит субъектами доказывания на суде и создает самую возможность смысла, выдаваемого за истинный. Истина в суде может быть только такой, какой позволяет сделать ее судебная речь[1039].

Источником подобных воззрений является софистика. Со времен античности публичная речь, в том числе судебная, считалась сферой, где мерилом истины является «общественное мнение». Здесь действует не строгое доказательство, а лишь фактор убеждения аудитории. Убеждение основывается не на «истине», а на правдоподобии: то, что правдоподобно — это просто то, что публика считает истинным. Платон указывал на то, что перед судебной речью, в отличие от ученой, философской, не ставится цель достижения чистой истины, истины научной. С этим перекликаются взгляды, согласно которым фактическая достоверность «есть только известное состояние нашего убеждения»[1040]. «Понятия же о правдоподобности могут быть весьма различны, смотря по состоянию наших знаний, опыта и тому подобных моментов»[1041]. Следует довольствоваться в судебных делах «неопределенно высокой степенью вероятности»[1042], «полагаться почти исключительно на предположительные доводы»[1043]. В этих словах есть доля правды. Но не вся правда.

Мы разделяем мнение, что судебная истина, основываясь на вероятном знании, сама в свою очередь является вероятным знанием. В суде используются доказательства, но это доказательства, основанные на аксиомах и, следовательно, подлежащие формализации и точным взаимозависимостям, но исходящие из общих допущений, и, таким образом, они не могут быть более чем правдоподобными. Дня нас принципиальным является то, что факт — это знание с наиболее возможной степенью вероятности о том, что было (вне неразумных сомнений). Это презумптивное положение основывается на доверии к источнику и методу получения данных. Система судебной аргументации разворачивается на основе предположения о вероятном и имеет своим предметом вероятное знание. С помощью довода из одного вероятного суждения с большой степенью вероятности выводится другое вероятное суждение. И хотя целью доказывания является установление истины по делу, тем не менее, убеждать, аргументировать надо именно в силу того, что эта истина предстает как суждение, обусловленное вызывающими доверие данными об обстоятельствах дела. Конкуренция истин и систем аргументаций ставит перед судьей проблему выбора, кому можно более доверять. Чтобы минимизировать опасность необоснованного осуждения, и была введена презумпция невиновности обвиняемого, этому же, на наш взгляд, служит и стандарт отсутствия оснований для разумных сомнений. Тем не менее, возможность ошибки суда не исключена, поэтому вся система последующих контрольно-проверочных стадий призвана обеспечить своевременное и полное исправление допущенной ошибки. Значит, законодатель допускает, что правосудие ошибается. Значит, существует вероятность того, что доказывание не достигнет намеченной цели.

Все вышесказанное не опровергает главного, фундаментального положения концепции правосудия — истины. Смысл положения о том, что целью доказывания является истина, состоит в том, что истинной, справедливой должна быть процедура, правовой порядок, в которой субъектам создаются условия для достижения истины. В условиях демократии истина является достоянием каждого человека, а не только профессиональных судей. Понятие аргументации, на наш взгляд, в комплексном, синтетическом виде позволяет объяснить сложный процесс установления истины, где переплетены логическое и диалектическое доказывание, психические и речевые процессы, определяющие убеждение, которое, самое главное, представляет практику правосудия и сам приговор справедливой, разумной в глазах всего населения страны.