Доказывание истины в уголовном процессе: Монография

Обратим внимание, что довольно продолжительное время в советской процессуальной литературе преобладало мнение о том, что доказательства в уголовном процессе — это факты (элементы объективной реальности), при помощи которых устанавливается совершенное преступление[256]. В частности, А.Я. Вышинский писал, что судебные доказательства — это обычные факты, те же совершающиеся в жизни явления, те же вещи, те же люди, те же действия людей. Судебными доказательствами (Уни являются лишь постольку, поскольку они вступают в орбиту судебного процесса, становятся средством для установления интересующих суд и следствие обстоятельств, для решения интересующих суд и следствие вопросов[257]. Позднее он же отмечал: «Судебные доказательства различаются как: а) факты или обстоятельства, подлежащие доказыванию (установлению), то есть факты, которые нужно доказать, — facta, или acta, или res probandae, и б) факты, являющиеся способом, средством доказывания, то есть факты, которые используются для того, чтобы что-либо доказать, — facta, или acta, или probantes»[258]. В этих высказываниях теряется грань между онтологическим и гносеологическим пониманием факта.

Более четко трактуется «факт» как некое единичное данное, с которым связана уверенность в действительном, реальном существовании содержания известного представления, в определениях, даваемых доказательствам другими учеными. Фактом признается то, что найдено нашими чувствами внутренними или внешними, а не выведено путем длинного ряда умозаключений[259].

По мнению профессора П.И. Люблинского, под доказательствами разумеется все, могущее быть воспринятым внешними чувствами или опознанным интуитивно, то есть путем внутреннего самонаблюдения[260]. Он также указывал, что, с одной стороны, под словом «доказательство» разумеется известное средство доказывания, укрепляющее нашу уверенность в истинности высказываемого суждения; с другой — тот источник, из которого мы черпаем факты, могущие служить доказательствами в первом смысле этого слова. С этой точки зрения мы говорим о вещественных доказательствах, о свидетельских показаниях как доказательстве и т. д.[261]

Другой знаменитый советский процессуалист М.А. Чельцов-Бебутов писал: «Факты, из которых выводится существование доказываемого факта, носят название доказательственных фактов или доказательств… Доказательствами являются факты, обстоятельства»[262]. Он считал, что доказывание неразрывно связано не только с доказательствами, но и с логической деятельностью судьи при разбирательстве и разрешении дела. Для убеждения в существовании каких-нибудь неизвестных обстоятельств могут служить только другие достоверные обстоятельства, стоящие в такой связи с неизвестными, что из наличия первых вытекает действительность вторых[263].

В.А. Краснокутскому принадлежит такое определение: «…доказательствами называются те средства, которые стороны представляют суду с целью убедить его в истинности своих заявлений и требований»[264]. Он практически в такое понятие добавил стороны[265]. Можно расценить это как признание субъективного начала, интерпретационности в факте. Факт — это проинтерпретированное стороной сведение, информация.

Нам близка трактовка доказательства, сформулированная А.И. Трусовым. Под доказательствами он понимал те средства познания, которые используются субъектами для восстановления картины произошедшего события. Те факты, фактические данные, которые в той или иной мере отражают исследуемые по делу события и обстоятельства, для следствия и суда могут служить средствами установления последних, средствами доказывания. При соблюдении определенных условий они становятся судебными доказательствами[266].

Весьма похожа на это определение формулировка С.В. Курылева, согласно которой судебным доказательством является факт, полученный из предусмотренных законом источников, находящийся с искомым в судебном процессе фактом в определенной связи, благодаря которой он может служить средством установления объективной истинности искомого факта[267].

Да, факт — это сведение, но не любое, а такого качества сведение, которое делает его в единстве с источником доброкачественным — пригодным для использования в виде первичного, исходного, можно сказать, атомарного элемента рассуждения, довода. Сомнение в достоверности сведения ведет к утрате факта. Довод же используется для выведение из факта (фактов) нового суждения — вывода; это доведение (демонстрация) и есть собственно доказывание-аргументация. К соотношению факта и довода мы еще вернемся в следующем параграфе.

Регламентация понятия доказательств (ст. 69 УПК РСФСР), как отмечает Ю.К. Орлов, привела к новому этапу дискуссий[268]; в результате даже простое перечисление позиций по данной проблеме стало трудноисполнимым[269]. Ю.К. Орлов выделяет более шести моделей (концепций) определения доказательств[270].