Уже понятнее, но не до конца. Ветка «духовной связи» как была загадочной и непонятной, так ей и осталась. Что она даёт, эта связь? Только и понятно, что она легендарная…
Хлопаю себя ладонью по лбу. Она же легендарная! Что тут думать!
Стоп! Прежде чем брать ветку, повышаю параметр Интуиция. Всё! Теперь у меня там троечка. Не очень много, придётся, видимо, повышать.
Выбираю ветку духовной связи. Подтверждаю.
Ну и что изменилось? Неужели ничего. Нет! Призываю Железного Феликса, морщусь от навалившейся усталости. За последний день я привык к этой внезапно появляющейся тяжести. Что надо прокачать, чтобы оно уменьшилось?
Револьвер откликается на мой призыв радостью. Мне и раньше казалось, что у него есть эмоции, но теперь я чувствую их отчётливей. Он ликует и смакует нашу первую победу. Нашего первого убитого врага.
А мне не радостно, я вспоминаю стеклянный взгляд парнишки с дурацким ником Куколдун и разбросанные в крови трупы.
Феликс словно чувствует моё настроение и тянется ко мне. Он не говорит, не передаёт эмоции, но я чувствую себя на его месте. Я оружие и меня направляет крепкая, не знающая жалости рука. Я служу, и мне не важно, кто враг и насколько он силён – пусть даже весь мир объединится против меня и сжимающей рукоять руки, мне плевать. Я просто буду стрелять, пока не закончатся патроны, да и после этого я достаточно увесист, чтобы мною можно было кого-нибудь ударить…
Я улыбаюсь в ответ на эту поддержку. Не зря у Железного Феликса есть имя – он одушевлён. Не знаю, есть ли у него разум, но эмоции в наличие: он испытывает радость, ликование, торжество, понимает даже грусть. Однако, одна эмоция у него отсутствует точно – жалость. Каждый враг заслуживает пули.
Вот она, духовная связь. Теперь я понимаю Феликса, а он понимает меня, но сдаётся мне, что это не всё… Я вглядываюсь в револьвер и вижу:
Так, новая способность по ветке «Духовной связи»! Означает ли она, что я теперь могу копить патроны?
Вытаскиваю из Железного Феликса четыре патрона и отзываю его. Патроны остались – два без маркировки, один с чёрным ободком, один с зелёным. Выбираю на один из патронов и желаю развоплотить его вслед за револьвером – он исчезает. Понятно.
Вот это отличная новость! Теперь я могу копить боезапас.
Я снова призываю Феликса и вытряхиваю из него патроны – ещё два. Отзываю. Призываю вновь и вижу перед глазами большие зелёные круги. Но я не вырубаюсь, я держусь.
Получается, что моя условная «выносливость» не абсолютна. Вчера я призвал револьвер два раза и один раз крутанул барабан – это свалило меня. Сегодня я призвал его с утра, крутанул барабан, а сейчас ещё призвал три раза. Держусь.
Тут нужны эксперименты. Вытряхиваю патроны – на этот раз их было шесть, по числу камор! И пошатываясь, иду на кухню, где сидит отец. Под его изумлённым взглядом достаю большую кружку, наливаю туда чай и кладу десять ложек сахара. Беру чай и тащу в свою комнату, где с удовольствием выпиваю.
Чай приторно сладкий, противный и какой-то густой, но с каждым глотком мне всё лучше. Отсюда и удовольствие. Жду пару минут пока чай усвоится в желудке и призываю револьвер в четвёртый раз.
Снова экстремальная усталость, но я держусь. И теперь я понимаю, что усталость эту можно в какой-то степени скомпенсировать питательными веществами. Сахаром, к примеру. Это же глюкоза. Откуда я это знаю? Так я олимпиадник по ОБЖ, не забывайте, что такое гипогликимия учил, да-с.
А ещё – нет никакого лимита. Пока есть силы, можно использовать способность. До предела, до последнего, до потери сознания. Способность привязана каким-то образом к жизненным силам моего организма напрямую.
В итоге у меня тринадцать патронов и зверская усталость. На этом мои эксперименты закончились. Зевнув, я повалился на кровать.
А на шокированный взрывом небывалой жестокости мир навалилась тёмная успокаивающая пелена ночного забвения.