Доказательство силы

Сверившись с полученным от Лиды сообщением, я поделился планом:

– Пациента зовут Артём Коровкин, палата интенсивной терапии. Идёшь первым, я иду за тобой в десяти метрах. Находишь нужную палату, заходишь, оглядываешься, удостоверяешься, что Артём действительно там, делаешь вид, что ошибся палатой и выходишь. Всё ясно?

Мой спутник нервно кивнул и опасливо добавил:

– Мы его будем похищать?

– Да, по просьбе его мамы, – прошептал я, так как мы уже подошли ко входу. – Если подведёшь, прострелю тебе коленку!

Больница пахла больницей: запах хлорки смешали с запахом лекарств и щедро сыпанули человеческих страданий. В холле и в коридорах толпились люди – те, чьи травмы позволяли им передвигаться самостоятельно. Мы быстро прошли через регистратуру, уточнив, где находится отделение интенсивной терапии, в которой находится Лидин сын.

Артём. Его имя я узнал только из смски, которую прислала блондинка.

Мы поднялись на третий этаж. Володя послушно пошёл разыскивать палату, а я занял позицию у лестницы. Где Скол разместил следящую за Артёмом тварь? Либо в самой палате, либо рядом, у двери. Где-то рядом, чтобы можно было следить.

Скорее всего, тварь замаскирована под человека. Я вспомнил Валю и поёжился. Вряд ли это медсестра или врач – эти приходят и уходят, они у всех на виду.

Я остановился у дверей, над которыми висела табличка «Интенсивная терапия». Табличка была новой, а коридор – старым и пошарпанным.

Наверное, медперсонал должен был следить тут за порядком, но из-за наплыва пациентов коридоры конкретно этого отделения были пусты.

Услышав крики, я сделал пару шагов к ведущим в отделение дверям и аккуратно заглянул внутрь. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Володя буквально вылетел из палаты в конце коридора:

– Извините! Я искал своего друга, Глеба Жеглова! Он тут с геморроем лежит. Что? Не в интенсивке? Понятно, понятно!

Активно жестикулируя, мой невольный спутник отступал спиной, а на него наседала какая-то рассерженная старушка:

– Ишь ходют тут всякие! Какой тебе Глеб Жеглов, недоумок! Тут ребёнок и больной спит, зачем ты его беспокоишь? – старушка вышла в коридор, так же активно жестикулируя.

Я сразу же спрятался за косяком, пережидая несколько секунд поспешных извинений товарища перед пожилой женщиной. Наконец, всё успокоилось, Володя развернулся и пошёл ко мне, а старушка вошла в палату.

– Ну? – спросил я, как только «разведчик» вышел из отделения.

– Там он, – как-то устало кивнул Володя. – Артур Коровкин, 14 лет, спит.

– А…

– Бабка это его.

– Её там быть не должно, – хмыкнул я.

Ну вот и выяснили, что за тварь посадил Скол к Лидиному сыну. Выявить её оказалось проще простого.

– И что дальше? – спросил мой спутник.

– Дальше – похищение, – коварно улыбнулся я.

– Слушай, – Володя вдруг засомневался. – Я, конечно, всё понимаю, и всё слышал. Ты отморозок, в руках у тебя пистолет и в случае чего, ты меня застрелишь… Но это же похищение ребёнка!

Материализовав Железного Феликса, я ткнул дулом под рёбра внезапно сдрейфившего товарища.

– Делай что я скажу, и всё будет хорошо. Ты ни за что не отвечаешь. Вся ответственность на мне, – проникновенно прошептал я. – Мне нужен ты и твоя машина, больше ничего. Потом отпущу тебя, обещаю. Помни, государственные интересы!

Мне кажется, туфту про государственные интересы мой спутник уже не воспринимал. Однако, револьвер под боком заставил Володю медленно сглотнул и кивнул. Заставил его собраться. Ну и хорошо.

– Хороший мальчик, – вжившись в роль плохиша, я похлопал мужика лет на 10 меня старше по щеке. – А теперь жди здесь, сейчас покатим кровть, если она катится, конечно…

Я не стал ждать, воспользовавшись эффектом неожиданности и преимуществом разведки. Врага я увидел, она меня нет.

Быстрым шагом я просто прошёлся до нужной палаты и раскрыл дверь. В среднего размера комнате находилась кровать с подключенными к ней приборами жизнеобеспечения. Рядом с кроватью сидела та самая старушка и что-то пряла.

Бах! Я выстрелил мгновенно, не став ничего проверять. Старушка начала медленно и картинно падать, предоставляя мне время рассмотреть аккуратную дырочку во лбу.

Однако, я не воспользовался этим временем, выстрелив ещё три раза.

Бах! Бах! Бах! Вторая пуля в лоб, в челюсть и, зачем-то, в сердце.

Я замер, рассматривая истекающую кровью труп на полу. Вдруг ошибся?

Внезапно труп задёргался в предсмертной агонии, и я понял, ошибки нет. Умирающая старушка превращалась… в какое-то подобие осьминога. Руки и ноги разделились на несколько частей, превратившись в щупальца, которые лихорадочно били по полу, пытаясь то ли подняться, то ли что-то нащупать. Но им явно не хватало сил – старушка явно умирала. Или… поднимутся?

Я изумлённо глядел, как из старушки прекращается литься кровь, как щупальца начинают двигаться всё осмысленнее и осмысленнее! Проклятье!

Перепризвав Железного Феликса, я тяжело привалился к косяку от усталости. Пять патронов! Отлично – я всадил их всех не в голову несчастной женщины, изменённой психом Сколом, а ей в грудь. Туда, где сердце.