Дойти до горизонта

— А ничего, один всю банку слопал! — довольно захохотал Сергей. — В следующий раз не будут бояться обделиться!

Зараженный его жизнерадостным ржанием, я тоже начал подхихикивать.

— Интересно, чем дальше уходим от острова, тем он становится лучше виден, — не по теме удивилась Войцева, разливая чай по кружкам.

— Не напоминайте выздоровевшему о недавней болезни, — поморщился Сергей.

Ему явно не понравилась отстраненность Татьяны от общего веселья. Бодро подняв, словно фужер с шампанским, кастрюлю, он провозгласил:

— Да здравствуют континенты, материки, полуострова и все прочие участки суши, омываемые водой не больше, чем с трех сторон. Виват!

То, на что Войцева обратила внимание только сейчас, я заметил давно. Верно, привычные зрительские мерки в море не годились. То, что было далеко, иногда, благодаря непонятным оптическим явлениям, приближалось и казалось удаленным не более чем на сто метров. И наоборот, огромные предметы не различались в упор! Все зависело от погоды, расположения солнца, времени суток, настроения наблюдателя и многого другого, о чем мы даже не догадывались. В данный момент плоский остров, от которого мы удалялись, словно приподнимался над морем. Скорее всего роль увеличительной линзы сыграла подушка теплого околоводного слоя воздуха. Именно он создавал иллюзию приближения.

— Даже какие-то деревца различимы, — обратила внимание Татьяна.

Какие деревца ей пригрезились? Остров-то, не считая нескольких низеньких кустов, был гол. Наверное, она их за деревья и приняла.

— Да нет же, вон они, я ясно вижу, — настаивала Татьяна, вытянув руку, указала направление.

— Куда ты показываешь, остров-то там! — поправил я и развернул ее голову назад.

— Действительно, — смутилась Татьяна, — а там тогда что? — вновь ткнула она пальцем в горизонт. Я посмотрел вправо — там было только море. Сергей, отбросив кастрюлю, стоял, приложив обе ладони козырьком ко лбу, внимательно вел взгляд по уровню горизонта. Моими минус тремя он пренебрег. Интересно, что он обнаружит в своих минус семь? Неожиданно Сергей напрягся, замер, но через мгновение обмяк и еле слышно прошептал, как для себя:

— Земля! — и несколько раз ткнул подбородком вбок.

— Остров?! — ошарашенно переспросил я. От того, что увидели двое, отмахнуться уже было нельзя. В голове у меня была сумятица предположений. Неужели дошли до западного берега? Или напоролись на гряду островов?

— Остров, — подтвердил Сергей и добавил безапелляционно, как приговор, — наш остров!

Я понял его, но не поверил. Татьяна, разобрав, о чем мы говорим, растерялась настолько, что забыла опустить кружку с чаем, поднесенную к губам. Так и сидела в неестественно застывшей позе, переводя вопрошающий взгляд то на Сергея, то на меня. Салифанов, наклонившись, выдернул у нее из пальцев кружку и слил чай обратно в кастрюлю. Ничего не объясняя, он сгреб разложенные продукты в кучу.

— Этого не может быть! — воскликнул я, завершив внутренний диалог.

— Этого могло бы не быть, — поправил меня Сергей. Он увязывал приготовленные к чаю сухари и сахар в холщовый мешок. Он подобрал все крошки и недоеденные куски. Будь его воля, он выдавил бы из наших желудков всю съеденную кашу до последнего зернышка и вновь переработал ее в крупу.

— Значит, это тот же остров? — осознал я наконец весь ужас положения.

— Значит! — повторил Сергей, скользнув по моему лицу взглядом.

Это меня отрезвило. Не надо давать волю чувствам.

— Зачем так-то! Уж лучше только плохо, — не то вопросительно, не то с упреком пробормотала Войцева.

К кому она адресовала фразу, было неясно. К нам? Но мы находились в таком же положении, что и она. К морю? Так оно не ответит.

— Затем, чтобы не прыгали, как козлы на капустное поле! — зло отрубил Салифанов.

Весь чай он слил в бак с пресной водой.

— Сегодня и завтра воды никто не получит ни капли, — известил он.

Теперь и я увидел землю. Не так уж и далеко, просто низко тянулся песчаный пляж. За ним прорисовывались приземистые шапки деревьев.

— Может, проскочим и ветер не успеет вбить нас в мель? — вслух подумал я.

Но Татьяна не дала мне пожить иллюзиями.

— Берег впереди, — пряча взгляд, словно в этом ее вина, сообщила она.

Сергей резко, слишком резко, более чем позволительно было в его положении, повернул голову. Нет, он тоже надеялся. Прятал продукты, рассчитывал на худшее, а сам верил в благополучный исход, в чудо! АН нет, не бывает чуда. Вот он — бережок, прямо по курсу, не миновать его, не проскочить, поджидает нас. И никуда нам от него не деться. Одна надежда — на ветер. Только сколько нам его ожидать — день, три? А если он задует через неделю? Хватит ли у нас сил перетащиться через мель.

Берег надвигался, рос, не суля нам ничего хорошего.

— Ерунда, — попытался я успокоить себя и своих товарищей, — отсидимся на бережку, дождемся подходящего ветра. Не век же он здесь будет дуть в одну сторону! И потопаем куда надо. Тут наших сил не требуется — паруса потащат!