Дойти до ада

Из аптеки вышли трое, вытащили на крыльцо служебного входа два тяжелых сейфа. Один из них, довольно потирая руки, исчез в дверях и вскоре появился вместе с Чистым. Тот выдернул антенну портативной рации, что-то сказал, и через несколько минут во двор аптеки въехал черный «рафик». Из него выскочил водитель, открыл заднюю дверцу и стал помогать загружать сейфы. Пока проходила погрузка, у Климова родился дерзкий план. Аптека располагалась на первом этаже трехэтажной «хрущобы», занимала весь подъезд, а второй и третий этажи, судя по разнообразным занавескам и горшкам с цветами на окнах, занимали жильцы. Они входили в дом через второй подъезд. В него и нырнул Климов, воспользовавшись затянувшейся погрузкой сейфов. Прислушался. Все тихо. Бесшумно — через две ступени — взбежал наверх. Климов определил квартиру, окна которой выходили во двор. Приник к двери: ни голоса, ни шума. Достал свой ключ-универсал и отомкнул замок. Дверь слегка скрипнула и медленно открылась. Захлопнув за собой дверь, Климов заглянул на кухню, в ванную и в туалет, нигде никого не было, открыл дверь в комнату, прошел к окну: все верно — из окна был виден двор.

Квартирка — то, что надо. Софа, телевизор, ковер на полу. Раскрытый платяной шкаф. Выдвинутые ящики стола. Следы поспешных сборов.

Раздернув занавеси, Климов сдвинул в угол стола газеты, книги, лампу, встал на стол и выглянул в форточку. Погрузка закончилась, водитель запер дверцу, сел в кабину, рядом с ним умостился один из «бойцов», и «рафик» задним ходом выехал на улицу.

На крыльце остались Чистый и его подручные. Неспешно закурили.

Теперь Климову нужно было торопиться. Он спрыгнул со стола, проверил, есть ли свет: включил настольную лампу, подошел к телевизору и включил его, заранее прибавив громкости. Сразу же всю комнату заполнили мужские голоса. Депутаты ратовали за сирый, обездоленный, униженный русский народ. Все подтвердилось окончательно. Никаких тревог и катастроф на атомных электростанциях. А Климов еще втайне сомневался, верно ли он действует в условиях «эвакуации». Нет, никакой опыт не проходит даром. Предвосхищение — плод опыта и чувств. И он сейчас предвосхищал события. Предвидел их и сам ими управлял.

В дверь постучали требовательно, нагло:

— Эй, кто там?

Климов, притворившись в стельку пьяным, сбросив кепку на пол, рывком распахнул дверь.

— Ка-кая бля-я-дь?

Перед ним стояли двое. Как он и ожидал. Чистый, конечно же, сам не поднялся. Курит внизу. Но это даже лучше.

Климов пьяно шатнулся и свалился, увлекая за собой «бойца» по кличке Кент. Рванувшийся было к ним второй «десантник» потерял точку опоры и с размаху выбил себе зубы о чужой приклад. Взревел от боли и внезапно умолк.

Никогда не обижайте пьяных, никогда.

Климов держал на мушке пустоглазого Кента, который от неожиданности потерял дар речи.

— Ну, ты чего в распятие-то впал? Чего задумался? — на воровском жаргоне спросил Климов. — Грызи землю! — Он сделал вид, что вскидывает автомат, и Кент мигом лег на брюхо. Удар в висок был для него приказом. Он пополз.

— Кто внизу с Чистым?

— Он один.

Кент шевельнулся, попытался поднять голову и сплюнуть. Второй удар лишил его сознания.

Климов затащил его обмякшее, бесчувственное тело в квартиру. Беззубого «десантника» он отволок за ноги на кухню. Спи, не кашляй.

В холодильнике Климов нашел кусочек льда, в аптечке нашатырный спирт и привел в чувство Кента. Впервые рассмотрел его внимательнее. Злобная ухмылочка садиста, казалось, навсегда застыла на его губах. Нос, как у боксеров, переломан. Сразу было видно, что он ненавидит все вокруг и всегда готов к отмщению и зверству.

— Расхомутаешься — пришью, — как можно внятнее, но тихо сказал Климов. — Вставай на погоны, базлай в ширинку, — он указал на форточку и вырвал из розетки штепсель. Звук пропал, и телевизор отключился.

— Че базлать? — тоже негромко спросил Кент и встал на ноги.

— Кричи: «Могильщик здесь!»

У Кента перекосило рот. Он, кажется, впервые посмотрел на Климова осознанно, в упор и тотчас закивал.

— Да, да… Я понял.

— Вот и хорошо. Люблю послушных.

Кент подошел к окну, двумя руками уперся в подоконник и… Реакция Климова была незамедлительной, он не дал ему сделать рывок, сильно ударив. Кент осел, свалился на пол.

— Не могу…

Второй удар заставил его встать.

— И чтоб без кипиша…

— Все, все… — У Кента уже дрожали руки. — Я зову.

— Я слушаю, — спокойно сказал Климов.

Проорав положенную фразу, Кент безвольно свалился на ковер, которым в комнате был застлан пол, и горько заблажил:

— Уроет меня Чистый…

Климов оборвал его вопли одним ударом. Подействовало, как сильное снотворное.

Автоматы Кента и его кореша он зашвырнул под ванну. Пошире раскрыл дверь: входите, будем рады. Затем выхватил из ножен Кента клинок, положил его на шкаф, стоявший у софы, снял с его пояса гранату, сунул в куртку. Как только послышался скрип внизу, Климов бесшумно повалился на ковер, нелепо раскинув руки. Мертвее мертвого.